Юридическая наука прошла длительный путь становления и развития. Первые ростки юридической научной мысли появляются в эпоху Древности, они наполняются жизненной силой в эпоху Средневековья и Возрождения и, наконец, обретают зрелость в эпоху Нового и Новейшего времени. Приступая к изучению истории юридической науки необходимо отметить три чрезвычайно значимых для ее понимания момента.

Первый - юридическая наука является частью науки в целом, поэтому осмысление сущности юридической науки неотделимо от осмысления сущно­сти науки как таковой.

Второй - историю юридической науки нельзя рассматривать изолиро­ванно относительно истории науки как таковой. Научной мысли различных ис­торических эпох свойственно определенное единство в понимании фундамен­тальных основ бытия. Именно поэтому понимание логики развития юридиче­ской науки раскрывается посредством ее соотнесения с логикой развития науки как таковой.

Наконец, третий - история юридической науки тесными узами связана с историей культуры в целом. Историю юриспруденции можно рассматривать как текст, интерпретация которого вне его контекста – социокультурного ок­ружения – не достижима.

Названные моменты определяют структуру первой части предлагаемого вниманию читателя учебного пособия, которая содержит теоретический анализ науки как специфического способа познания и исторический анализ генезиса и развития научного знания.

Глава 1. Понятие науки

Наука явление многогранное, поэтому одномерные модели ее изучения нерепрезентативны. Многоликий, открывающийся только стереоскопическому видению, облик науки складывается из таких аспектов как: гносеологический (познавательный), онтологический (бытийный), социальный. Соответственно, науку можно рассматривать как форму познания, сферу культуры, социальный институт.

§1. Наука как форма познания

В гносеологическом аспекте наука предстает как один из способов познания мира. Основой познания является мышление – активный процесс обработки информации о мире. Современные исследователи выделяют две основные стратегии обработки когнитивной (познаваемой) информации: правополушарную, образно-эмоциональную, обобщающую знания о мире при помощи системы эмоционально окрашенных образов; и лево-полушарную, логико-вербальную, рациональную, обобщающую информацию о мире при помощи системы понятий, символов(1). Искусство, миф как формы познания опираются, по преимуществу, на правополушарную образно-эмоциональную стратегию, при этом искусство имеет в своей основе большей частью опытное знание, а миф - сверхопытное. Философия и наука как формы познания опираются на лево-полушарную рациональную стратегию обработки информации, при этом наука базируется преимущественно на опытном знании, а философия обобщает опытное и формирует сверхопытное – отвлеченное, спекулятивное, умозрительное знание. Религия, особенно если речь идет от мировых религиях, является собой синтетическое знание. В нем, несомненно, преобладает образно-эмоциональные стратегии обработки информации, однако определенную роль играет и рациональная стратегия. При этом религия есть знание по определению сверхопытное.

Разумеется, предложенная схема в достаточной степени условна - в реаль­ности любое знание синтетично, речь может идти только о приоритетах.

Разви­тие науки, в том числе и юридической науки, связано с актуализацией и выдвижением на первый план логико-вер­бальной, аналитико-синтетической, рациональной когнитивной стратегии при этом образно-эмоциональная составляет второй план этого процесса.

Основными компонентами рациональной когнитивной стратегии – являются рассудок, разум, рефлексия, интеллектуальная интуи­ция.

Рассудок – «конечное» мышление (Г.В.Ф. Гегель) - исходный уровень рационального мышления, на котором оперирование абстракциями происхо­дит в пределах заданной схемы, неизменного образца, строгих принципов. Ло­гикой рассудка является формальная логика, задающая определенные правила высказываний, доказательств, определяющая не столько содержание, сколько форму сложившегося знания. В сущности, рассудок есть умение последова­тельно рассуждать, правильно анализировать, классифицировать и системати­зировать факты. Главная функция рассудка – упорядочение и организация ког­нитивного материала. Основными формами рассудочного мышления являются: понятие – определение, отражающее в обобщенной форме общие и специаль­ные признаки явлений действительности и существенные связи между ними; суждение – высказывание, отражающее отдельные вещи, явления, процессы, их свойства, связи и отношения и индуктивные и дедуктивные умозаключения - мыслительные действия, посредством которых выводится новое знание.

Разум – «бесконечное» мышление (Г.В.Ф. Гегель) - высший уровень ра­ционального мышления, для которого характерно творческое оперирование сложившимися абстракциями, критическое их переосмысление. Разум направ­лен на постижение сущности и закономерностей различных явлений и процес­сов мира. Главная функция разума – адекватное отображение информации в системе понятий, категорий, концептов, представленных в их взаимосвязи и развитии. Логикой разума является диалектика – логика перехода от одной сис­темы знания к другой более высокой посредством синтеза и снятия противоре­чий, выявляющихся как в объекте познания, так и в самом процессе познания, во взаимодействии объекта и субъекта познания.

Рациональное познание есть процесс взаимодействия рассудка и разума. Переход рассудка в разум осуществляется в результате преодоления историче­ски сложившейся понятийной системы на основе выдвижения новых идей, формирования новых категорий. Переход разума в рассудок связан с формали­зацией и схематизацией знания, полученного в результате творческой активно­сти разума.

Научный рационализм неотделим от такого способа мыслительной дея­тельности как рефлексия. Рефлексия – «мысль о мысли, догоняющая мысль» (Ю.Шрейдер) или «способность мышления сделать своим предметом мышле­ние» (К. Ясперс), умение размышлять не только о предметах, но и о мыслях, сущностях. Развитие научной рациональности связано с развитием теоретиче­ской рефлексии - критического мышления, ориентированного на формирование освобожденных от конкретики обобщающих, опирающихся на доказательства построений.

Существенную роль в процессе познания играет интеллектуальная ин­туиция, которая в терминах психологии может быть интерпретирована как ин­сайд – «пиковое переживание», вследствие которого осуществляется прорыв к новому знанию. В современной гносеологии (учении о познании) интеллекту­альная интуиция рассматривается как свернутое рассуждение, осуществляемый подсознательно мыслительный скачок. Таким образом, понимание интуиции освобождается от налета спиритизма и иррационализма.

Таким образом, научное знание – это знание опытное и рефлексивное, доказательное и критическое, опирающееся на разумно-рассудочные стратегии мышления, которые могут отливаться в форму интеллектуальной интуиции.

Для разделения научного и ненаучного знания необходим некоторый универсальный принцип, универсальное основание – критерий (мерило) кото­рый позволял бы квалифицировать те или иные идеи как научные или ненауч­ные по своей сути. В целом, научное знание – способ приобщения субъекта к истине, обладает объективностью, общезначимостью, универсальностью, дока­зательностью. Однако очевидно, что эти требования не абсолютны, но относи­тельны. В истории науки существовали различные критерии научности. Среди них: критерий эмпиризма - экспериментальной проверяемости выдвигаемого научного положения; критерий рационализма – логической непротиворечиво­сти и корректности научных теорий; критерий конвенционализма – общепри­нятости тех или иных научных теорий; критерий фальсифицируемости – опро­вержимости научных теорий фактуальными данными; критерий верифицируе­мости – лингвистической проверяемости объективности научных положений, критерий прагматичности – операциональности научных идей и др. Разуме­ется, можно говорить о том, что научное знание есть знание объективное, об­щезначимое и универсальное, но при более детальной проработке этих крите­риев возникает множество вопросов. Скажем, что считать критерием объектив­ности, если современная наука выдвигает принцип соотнесенности получаемых знаний об объекте не только с особенностью средств и операций деятельности, но и с ценностно-целевыми структурами познающего субъекта и выявляет связи внутринаучных целей с вненаучными социальными ценностями и це­лями? Или что считать критерием общезначимости, если специфической осо­бенностью социально-гуманитарного познания является его полипарадигмаль­ность, т.е. синхронное бытования различных парадигм – теорий, принципов, положений? Эти вопросы не имеют однозначных ответов. Очевидно, такого рода неопределенность оправдана, поскольку она делает науку открытой, не создавая препятствий и жестких барьеров ее развитию, возникновению новых научных теорий и дисциплин, не вписывающихся в существующую структуру научного знания и расширяющих его пространство.

В целом, целесообразно говорить о комплексе критериев, различая пара­дигмальные критерии – критерии легитимные на том или ином этапе развития науки, действующие в рамках той или иной научной парадигмы; и универсаль­ные критерии – метакритерии, определяющие наиболее общие параметры на­учного знания безотносительно к какой-либо его парадигмальной принадлеж­ности. В качестве парадигмальных критериев выступают критерии, формируе­мые в рамках той или иной научной парадигмы, например, позитивизма, праг­матизма, структурализма, феноменологии. В качестве метакритериев можно выделить такие требования как: рациональность, логическая непротиворечи­вость, интерсубъективность, воспроизводимость, опытная проверяемость(15). Научным, в таком контексте, является знание, отвечающее требованиям боль­шего числа метакритериев и наоборот, знание, относительно которого не рабо­тает большая часть метакритериев, едва ли может претендовать на статус науч­ного.

Научный рационализм следует отличать от обыденного, обыденное зна­ние также может оперировать логико-вербальными методами обработки ин­формации, однако оно не является доказательным, обыденная рациональность рассудочна, она являет собой логику здравого смысла, основанного на убежде­нии в очевидности каких либо явлений или процессов. Нельзя рассматривать обыденное знание как ошибочное или вредоносное, оно представляет собой иную форму познания, без которой существование культуры было бы пробле­матичным. Более того, современные исследователи рассматривают обыденное знание как источник информации для научного знания. И. Пригожин и И. Стенгерс, например, утверждают, что: «В открытом мире, который мы сейчас учимся описывать, теоретическое знание и практическая мудрость нуждаются друг в друге»(2).

Научный рационализм следует также отличать от философского рацио­нализма. Проблема выявления специфики философского и научного познания чрезвычайно важна, поскольку посредством ее решения можно специфициро­вать такие дисциплины как юриспруденция и философия права. Различия ме­жду наукой, в частности юридической наукой, и философией, в частности фи­лософией права, следует усматривать в степени отвлечения политико-право­вой мысли от конкретного опытного знания. Юриспруденция – опытная наука. Она анализирует, синтезирует, обобщает, систематизирует и концептуа­лизирует конкретную фактологическую информацию относительно бытия по­литико-правовой сферы жизни общества. Таким образом, юриспруденция вы­ступает как рефлексия первого порядка – рефлексия над сложившимися фор­мами политико-правовой культуры. Философия права есть рефлек­сия второго порядка, обобщение обобщения, концептуализация концептуализа­ций, теория теорий или метатеория. Между юридической наукой и философией права существуют прямые и обратные связи. Юриспруденция, будучи знанием конкретно-научным, выступает для философии права как некий исходный эм­пирический базис, а философия права, в свою очередь, выступает для юрис­пруденции как мировоззренческое и методологическое основание. Граница между собственно-научным юридическим и знанием и знанием философским достаточно условны и прозрачны, скажем, такой раздел юридической науки как теория государства и права во многом перекликается и даже совпадает с фило­софией права.

Науку, в том числе и юридическую науку, следует отличать от практики – юридической практики. Практика (греч. prakticos - деятельный, активный) – предметная, целеполагающая деятельность человека направленная на освоение и преобразование природных и социальных объектов. Юридическая практика – деятельность, связанная с регулированием социальных и политических отно­шений посредством обращения к установленным правовым нормам и законам. Юридическая практика возникает на определенном этапе развития общества - этапе формирования большого сложного общества. Она опирается, по преиму­ществу, на рассудочное мышление, содержание которого сводится к правопонима­нию и правоприменению. Юридическая наука имеет в своем основании ра­зумно-рассудочное мышление, направленное на правопреобразование и правообразование. Таким образом, важнейшей соци­альной функцией юридической науки является совершенствование правовой сферы жизни общества. Юридическая наука - важнейший элемент самоорганиза­ции общества, усилиями ученых – юристов осуществляется реконструкция правовой системы общества, создаются модели правовой организации обще­ства, формируются новые системы права, новые политико-правовые техноло­гии. Разумеется, для реализации, внедрения политико-правовых технологий не­обходимо участие правовой политики, т.е. государственных политических сил.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Введение

Изучения основных форм, категорий, критериев и методов научного познания на сегодняшний день актуально как никогда.

Современная наука развивается очень быстрыми темпами, в настоящее время объем научных знаний удваивается каждые 10-15 лет. Около 90 % всех ученых когда-либо живших на Земле являются нашими современниками.

За какие-то 300 лет, а именно такой возраст современной науки, человечество сделало такой огромный рывок, который даже и не снился нашим предкам (около 90 % всех научно-технических достижений были сделаны в наше время). Весь окружающий нас мир показывает какого прогресса достигло человечество. Именно наука явилась главной причиной столь бурно протекающей НТР, перехода к постиндустриальному обществу, повсеместному внедрению информационных технологий, появления «новой экономики», для которой не действуют законы классической экономической теории, начала переноса знаний человечества в электронную форму, столь удобную для хранения, систематизации, поиска и обработки.

Все это убедительно доказывает, что основная форма человеческого познания - наука в наши дни становиться все более и более значимой и существенной частью реальности.

Однако наука не была бы столь продуктивной, если бы не имела столь присущую ей развитую систему методов, принципов и императивов познания. Именно правильно выбранный метод наряду с талантом ученого помогает ему познавать глубинную связь явлений, вскрывать их сущность, открывать законы и закономерности. Количество методов, которые разрабатывает наука для познания действительности постоянно увеличивается. Точное их количество, пожалуй, трудно определить. Ведь в мире существует около 15000 наук и каждая из них имеет свои специфические методы и предмет исследования.

Основной целью данной работы является: изучение юридических типов научного познания.

Юридические типы научного познания

Обыденное познание дает знания для ориентации в окружающем мире. На его основе накапливается материал для научного познания. Оно субъективно и возникает как результат научной деятельности.

Социальный институт (люди и отношения между ними);

Специфическая познавательная деятельность (познание);

Специфическое знание (физика и т.д.). Горбачев В.В. Концепции современного естествознания. М.: МГУП, 2001г. - 243 с.

Наука - система теоретических знаний, теория возникает на основе обобщения знаний.

Метод - совокупность действий, призванных помочь достижению желаемых результатов.

Что касается методов науки, то оснований их деления на группы может быть несколько. Так, в зависимости от роли и места в процессе научного познания можно выделить методы формальные и содержательные, эмпирические и теоретические, методы исследования и изложения и т.п. Выделяют также качественные и количественные методы, методы непосредственного и опосредованного познания, оригинальные и производные и т.д.

В современной науке достаточно успешно работает многоуровневая концепция методологического знания. В этом плане все методы научного познания по степени общности и сфере действия могут быть разделены на пять основных групп:

1.Философские методы, среди которых наиболее древними являются диалектический и метафизический. Но философские методы не исчерпываются двумя названными. К их числу также относятся аналитический (характерный для современной аналитической философии), интуитивный, феноменологический, герменевтический (понимание) и др. Предпринимаются попытки соединить разные методы (например, Гадамер пытается совместить герменевтику с рационалистической диалектикой).

2.Обшие научные подходы и методы исследования, получившие широкое развитие и применение в науке XX в. Они выступают в качестве своеобразной промежуточной методологии между философией и фундаментальными теоретико-методологическими положениями специальных наук. К общенаучным чаще всего относятся такие понятия, как информация, модель, изоморфизм, структура, функция, система, элемент, оптимальность и т.д.

3.Частно-научные методы, т.е. совокупность способов, принципов познания, исследовательских приемов и процедур, применяемых в той или иной отрасли науки, соответствующей данной основной форме движения материи. Это методы механики, физики, химии, биологии и гуманитарных (социальных) наук.

4.Дисциплинарные методы, т.е. системы приемов, применяемых в той или иной дисциплине, входящей в какую-нибудь отрасль науки или возникшей на стыке наук. Каждая фундаментальная наука представляет собой комплекс дисциплин, которые имеют свой специфический предмет и свои своеобразные методы исследования.

5.Методы междисциплинарного исследования как совокупность ряда синтетических, интегративных способов (возникших как результат сочетания элементов различных уровней методологии), нацеленных главным образом на стыки научных дисциплин. Бабушки А.Н. Современные концепции естествознания: Лекции. СПб.: Издательство «Лань», 2002. - 224 с.

Таким образом, в научном познании функционирует сложная, динамичная, целостная, субординированная система многообразных методов разных уровней, сфер дeйcтвий, направленности и т.п., которые всегда реализуются с учетом конкретных условий.

Рассмотрим кратко некоторые методы, приемы и средства научного исследования, применяемые на разных его этапах и уровнях.

Научными методами эмпирического исследования являются наблюдение -целенаправленное восприятие явлений действительности (связанное с их описанием и измерением), сравнение и эксперимент, где происходит активное вмешательство в протекание изучаемых процессов.

Среди научных методов теоретического исследования чаще всего выделяют формализацию, аксиоматический и гипотетнко-дедуктнвный методы.

1. Формализация - отображение содержательного знания в знаковом формализме (формализованном языке). Последний создается для точного выражения мыслей с целью исключения возможности для неоднозначного понимания. При формализации рассуждения об объектах переносятся в плоскость оперирования со знаками (формулами). Отношения знаков заменяют собой высказывания о свойствах и отношениях предметов. Формализация играет существенную роль в уточнении научных понятий. Она может проводиться с разной степенью полноты, но, как показал Гедель, в теории всегда останется неформализуемый остаток, т. е. ни одна теория не может быть полностью формализована. Формальный метод-даже при последовательном его проведении-не охватывает всех проблем логики научного познания (на что уповали логические позитивисты).

2.Аксиоматический метод - способ построения научной теории, при котором в ее основу кладутся некоторые исходые положения - аксиомы (постулаты), из которых все остальные утверждения этой теории выводятся из них чисто логическим путем, посредством доказательства.

3.Гипотетико-дедуктивный метод - способ теоретического исследования, сущность которого заключается в создании системы дедуктивно связанных между собой гипотез, из которых в конечном счете выводятся утверждения об эмпирических фактах. Тем самым этот метод основан на выведении (дедукции) заключений из гипотез и других посылок, истинностное значение которых неизвестно. А это значит, что заключение, полученное на основе данного метода, неизбежно будет иметь лишь вероятностный характер. Дубнищева Т.Я. Концепции современного естествознания. Новосибирск: ЮКЭА. 2001. - 832 с.

Обычно гипотетико-дедуктивный метод связан с системой гипотез разного уровня общности и разной близости к эмпирическому базису. Данный метод ориентирован на описание прежде всего формальной структуры «готового знания» и его форм в отвлечении от их генезиса и развития. Разновидностью гипотетико-дедуктивного метода является метод математической гипотезы.

В научном исследовании широко используются так называемые общелогическае методы и приемы исследования. Среди них можно выделить следующие:

Анализ - реальное или мысленное разделение объекта на составные часта, и синтез - их объединение в единое целое.

Абстрагирование - процесс отвлечения от ряда свойств и отношений изучаемого явления с одновременным выделением интересующих исследователя свойств.

Идеализация - мыслительная процедура, связанная с образованием абстрактных (идеализированных) объектов, принципиально не осуществимых в действительности («точка», «идеальный газ», «абсолютно черное тело» и т.п.).

Данные объекты не есть «чистые фикции», а весьма сложное, но очень опосредованное выражение реальных процессов. Они представляют собой некоторые предельные случаи последних, служат средством их анализа и построения теоретических представлений о них. Идеализация тесно связана с абстрагированием и мысленным экспериментом.

Индукция - движение мысли от единичного (опыта, фактов) к общему (их обобщением в выводах) и дедукция - восхождение процесса познания от общего к единичному.

Аналогия (соответствующее, сходство) - установление сходства в некоторых сторонах, свойствах и отношениях между нетождественными объектами. На основании выявленного сходства делается соответствующий вывод - умозаключение по аналогии. Его общая схема: объект В обладает признаками а, в, с, д; объект С Обладает признаками в, с, д; следовательно, объект С, возможно, обладает признаком а. Тем самым аналогия дает не достоверное, а вероятное знание.

Моделирование - метод исследования определенных объектов путем воспроизведения их характеристик на другом объекте - модели, которая представляет собой аналог того или иного фрагмента действительности (вещного или мыслительного) - оригинала модели. Между моделью и объектом, интересующим исследователя, должно существовать известное подобие (сходство) -в физических характеристиках, структуре, функциях и др.

Формы моделирования весьма разнообразны. Например, предметное (физическое) и знаковое. Важной формой последнего является математическое (компьютерное) моделирование. Гуляев С.А., Жуковский В.М., Комов С.В. Основы естествознания. Екатеринбург: УралЭкоЦентр, 2000. - 560 с.

Системный подход - совокупность общенаучных методологических принципов (требований), в основе которых лежит рассмотрение объектов как систем. К числу этих требований относятся:

Выявление зависимости каждого элемента от его места и функций в системе с учетом того, что свойства целого несводимы к сумме свойств его элементов;

Анализ того, насколько поведение системы обусловлено как особенностями ее отдельных элементов, так и свойствами ее структуры;

Исследование механизма взаимодействия системы и среды;

Изучение характера иерархичности, присущего данной системе;

Обеспечение всестороннего многоаспектного описания системы;

Рассмотрение системы как динамичной, развивающейся целостности. Рузавин Г.И. «Методология научного исследования» М.:ЮНИТИ-ДАНА, 2001.- 312 с.

Заключение

Познание - это специфический вид деятельности человека, направленный на постижение окружающего мира и самого себя в этом мире. К основным особенностям научного познания относятся:

1.Основная задача научного знания - обнаружение объективных законов действительности - природных, социальных (общественных), законов самого познания, мышления;

2.Непосредственная цель и высшая ценность научного познания - объективная истина, постигаемая преимущественно рациональными средствами и методами, но, разумеется, не без участия живого созерцания;

3.Наука в большей мере, чем другие формы познания ориентирована на то, чтобы быть воплощенной в практике, быть "руководством к действию" по изменению окружающей действительности и управлению реальными процессами и другие.

К основным формам научного познания относят: эмпирическую, теоретическую и производственно-техническую.

Не мало важным фактором изучения научного познания является определение основных категорий и критериев, а именно: здесь категория рассматривается как характеристика общих (родовых) свойств бытия, с помощью которых оно расчленяется в языке и знании на рубрики, не сводимые друг и другу. Одним из важных отличительных качеств научного знания является его систематизированность. Она является одним из критериев научности.

Глоссарий

Список использованных источников

1. Бабушки А.Н. Современные концепции естествознания: Лекции. СПб.: Издательство «Лань», 2002. - 224 с.

2. Горбачев В.В. Концепции современного естествознания. М.: МГУП, 2001г. - 243 с.

3. Гуляев С.А., Жуковский В.М., Комов С.В. Основы естествознания. Екатеринбург: УралЭкоЦентр, 2000. - 560 с.

4. Дубнищева Т.Я. Концепции современного естествознания. Новосибирск: ЮКЭА. 2001. - 832 с.

5. Канке В.А. «Основные философские направления и концепции науки. Итоги ХХ столетия». - М.: Логос,2002.- 458 с.

6. Концепции современного естествознания. Под. Ред. Самыгина С.М.Ростов-на-Дону: феникс, 2001. - 448 с.

7. Рузавин Г.И. «Методология научного исследования» М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2001.- 312 с.

Подобные документы

Понятие предмета теории государственного управления. Сущность методов научного познания. Методологические проблемы системы государственного управления и политики. Методы познания государственно-правовых явлений. Содержание сравнительно-правового метода.

курсовая работа , добавлен 29.10.2012


Изучение правовых ценностей, разделение их на предметные и духовные. Выявление предназначения права в общечеловеческом, социальном и культурном развитии. Правовая материя и способы ее познания. Рассмотрение основных форм бытия ценностей в их соотношении.

курсовая работа , добавлен 27.01.2016


Интегрирование в юриспруденцию системной методологии, а также системного подхода как одного из наиболее распространенных методов научного познания. Осмысление права как целостности и определенной системы, включающей в себя множество компонентов.

статья , добавлен 10.08.2017


Понятие, принципы и методы научного познания. Специфика объекта и предмета юридической науки. Место теории государства и права в системе юридических наук. Цели, задачи, объект, предмет и методы отрасли. Структура курса данной учебной дисциплины.

реферат , добавлен 21.01.2016


Теория государства и права как научная дисциплина и наука, предмет и методы ее изучения, значение методологии в данном процессе. Понятие и классификация методов научного познания, их характеристика и отличительные признаки, возможности использования.

контрольная работа , добавлен 27.11.2009


Предмет, метод, система конституционного права и ее элементы. Факторы, составляющие исходные основы научного познания. Место науки государственного (конституционного) права в системе юридических наук. Конституционное право России как учебная дисциплина.

реферат , добавлен 01.06.2015


Методы научного познания государства и права. Генетическая связь между теорией и методами. Философский метод, общие, частнонаучные методы. Реализация исторического метода в изучении государства и права. Актуальность методологии теории государства и права.

курсовая работа , добавлен 30.10.2008


Информация как предмет научного познания и "псевдопроблема" правовых дефиниций. Нейтральность как принцип правового регулирования: правда и ложь о проблеме сетевой нейтральности. Соотношение права и технологий, информации и интеллектуальной собственности.

курсовая работа , добавлен 05.05.2015


Сфера применения моделирования в криминалистике. Классификация криминалистических моделей в зависимости от объекта моделирования. Объекты, виды моделирования и классы моделей. Образные (иконические, неформализованные) модели в следственной практике.

реферат , добавлен 10.06.2010


Значение методологии в познании права и государства. Определение связи предмета и метода науки. Классификация методов теории государства и права. Обзор общенаучных и частнонаучных методов исследования. Методологические основы юридических исследований.

Глава 2
ЧТО ПОЗНАЕТ ЧЕЛОВЕК?

§ 1. Эмпирическая модель теории познания
§ 2. Рационалистическая концепция теории познания
§ 3. Эмпиризм или рационализм?
§ 4. Теория познания Иммануила Канта
§ 5. Синтетическая модель теории познания

Раскрывая специфику познавательного отношения человека к действительности, необходимо уяснить структуру данного отношения. Человек живет в мире, осуществляя постоянный информационный и энергетический обмен с ним по схеме: воздействие внешнего мира на человека - восприятие - обработка информации - ориентировка - принятие решения - действие (или бездействие), направленное вовне. Данная схема работает как на рациональном, так и на рефлекторно-бессознательном уровнях. Когда в ней не происходит никаких нарушений, когда все ясно и понятно, тогда осуществляется обычное взаимодействие человека с действительностью. Как только данная схема начинает давать сбои и не позволяет принимать ясные и привычные решения и действовать стандартным образом, возникает неопределенность в отношениях человека с миром. Стремясь устранить неопределенность, человек задается вопросами вроде следующих: "Почему так происходит?", "Какие средства нужны для устранения неопределенности?", "Полезно ли будет это устранение?", "Какие последствия могут наступить?" и т.п.

Описанная ситуация называется познавательной. Она может возникнуть как в повседневной жизни, так и в научной практике. Для ее преодоления выдвигаются гипотезы. Поначалу они не истинны и не ложны. Если гипотеза хорошо объясняет неопределенность и дает возможность ее снять, то входит в круг базисного знания, увеличивает его запас. Гипотеза, таким образом, - необходимый элемент механизма развития знания. Прирост знания осуществляется за счет выдвижения и доказательства гипотез.

Действия человека в познавательной ситуации зависят от условий познания, которые можно назвать познавательным контекстом, последний включает природно-географические, экономические, материально-технические, социокультурные и теоретические моменты. Возможность и успешность познания во многом определяются также средствами познания, к которым относятся познавательные способности, данные человеку от природы, и материально-технические средства, созданные человеком. Познавательные способности - это индивидуальные качества человека: ощущения, представления, восприятия, разум, воля, интеллект, талант, интуиция, память, воображение. Познавательные способности часто называют источниками познания.

Ощущения - переработанный в коре головного мозга результат взаимодействия внешнего мира и органов чувств человека. Существует достаточно много видов ощущений, из которых в качестве основ-

ных можно выделить зрительные, слуховые, осязательные, обонятельные, вкусовые. Основные виды ощущений являются несравнимыми. Например, звук колокола не может ощущаться зрительно. Но существуют также ощущения смешанного характера: вибрационные, температурные, болевые, вестибулярные (ощущение равновесия или его потери), мышечные. Например, тот же звук колокола может вызывать вибрацию тел и ощущаться осязательно. Цвет пищи может вызывать раздражение вкусовых рецепторов и соответственно чувство голода или, наоборот, отвращения к пище. Многие свойства предметов внешнего мира воспринимаются в результате взаимодействия нескольких органов чувств, например форма. Результат ощущения - это, конечно же, свойство определенного предмета, но образ непосредственный. Между актом воздействия предмета на органы чувств и образом практически не существует временного промежутка или он таков, что им можно пренебречь.

Восприятие - целостный образ предмета, непосредственно воздействующего на органы чувств. Этот образ возникает как результат синтеза всех конкретных актов ощущения отдельных свойств воспринимаемого объекта. Характер восприятия определяется как устройством самого объекта, так и возможностями органов чувств, способностью мозга к синтезу и практическим опытом человека. Часто объекты быстро локализуются в сознании, для более редких случаев нужно более продолжительное время для узнавания и сравнения с известными моделями. Новые объекты требуют создания в психике новых моделей, и их восприятие в качестве новых объектов увеличивает эмпирический опыт.

Представление - чувственный образ ранее воспринимаемого предмета или образ, вновь созданный творческой, активной деятельностью мышления. Для получения таких образов необходимы память и воображение. Поэтому представления уже относятся к опосредствованному мышлению и связаны с образованием понятий.

Память - свойство нервной системы, связанное со способностью хранения и воспроизведения информации о прошлом. Качество памяти определяется длительностью хранения информации и адекватностью ее воспроизведения. Основными видами памяти являются чувственно-образная и вербально-рациональная. Существуют также моторный, эмоциональный и аффективный виды памяти.

Воображение - способность к созданию образов, ранее не воспринимавшихся. Воображение связано с отрывом от реальности, фантазированием, предсказанием, "забеганием вперед" и является необходимым элементом человеческой жизнедеятельности. Научные открытия, выдвижение гипотез и рискованных предположений невозможны без воображения, очень тесно связанного с интуицией. Особыми видами воображения являются мечтания и сновидения.

Логическое мышление - способность к абстрактному, обобщенному и опосредствованному мышлению в форме понятий, суждений, умозаключений и теорий. Эта способность очень тесно связана с языком, так как любая мысль, чтобы быть понятой, должна быть выражена в языке. Любое значащее слово языка обобщает и выделяет предметы того класса, о котором идет речь. Слова - заместители предметов мысли в языке.

Интеллект иногда выделяется как высшая познавательная способность, превосходящая по своим возможностям обычную разумную деятельность, направленная на постижение сущности предметов познания, первичных принципов.

Интуиция - непосредственное постижение истины при помощи прямого усмотрения. Она не имеет дискурсивного характера, дается ясно и отчетливо, ее результаты очевидны и не требуют доказательства. Однако для убеждения других необходимо обращение к рациональному (дискурсивному) мышлению - это свидетельствует о связи интуиции и рационального познания и определяет место и значение первой в познании. Интуиция бывает двух типов: рациональная (интеллектуальная) и эмпирическая (чувственная).

Воля - способность к выбору цели и ее достижению. В конкретной познавательной деятельности воля имеет большое значение, носит ценностно-целевой характер. Постоянная постановка проблем и стремление к их решению - двигательный механизм человеческого познания. Наличие противоречий между целями, методами и средствами волевых действии остро ставит проблему оправдания волевых поступков, поскольку они связаны с выбором далеко не безразличных для общества методов достижения поставленных целей, что в свою очередь поднимает проблему соответствия волевого поведения принятым моральным принципам и правовым нормам, соотношения его с совестью и долгом, ответственностью исследователя, экспериментатора и вообще ученого, стремящегося дать практические рекомендации для общества. Все это требует включения в процесс познания обязательной ориентации на общечеловеческие ценности, гуманистические факторы, без учета которых волевое поведение может привести к губительным последствиям.

Талант - данная от природы способность к творческой деятельности в той или иной области. Природный талант можно развивать, а можно и постепенно утрачивать.

Многообразие видов познавательных способностей соответствует характеру познавательной деятельности: познание может быть научным и обыденным, осуществляться в естественных, гуманитарных или технических науках, может быть теоретическим и экспериментальным и пр.

В теории познания принято различать источник познания - органы чувств и логическое мышление (разум, рассудок), субъект познания, наделенный только что названными общими способностями, и объект познания. Рассмотрим основные концепции теории познания.

§ 1. ЭМПИРИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ ТЕОРИИ ПОЗНАНИЯ

В качестве цели познания часто рассматривают абсолютно достоверное знание, это "идеал знания", позволяющий выявить критерии научности.

История философии дает нам два основных подхода к проблеме познания:

определяющей является чувственная ступень познания, разум обладает относительной самостоятельностью;
определяющей является рациональная ступень познания.

Эти подходы разделяют два крупных философских направления: эмпиризм и рационализм. Они расходятся в понимании опыта, знания и по-разному решают проблему врожденных идей.

Согласно эмпиризму, первой и главной частью опыта являются результаты деятельности органов чувств. При этом предмет познания является активным началом, а субъект познания пассивен, занимает созерцательную позицию. Его познавательные возможности зависят от его познавательных способностей - насколько точно и в каком объеме он может воспринимать информацию о внешнем мире. Второй частью опыта являются результаты деятельности разума (анализ, синтез, индукция, дедукция, аналогия и пр.). Рациональная деятельность сводится к комбинированию материала, поставляемого органами чувств, и не дает и принципиально нового знания.

Рассмотрим основные понятия, относящиеся к рациональной ступени познания.

Анализ - способ мысленного расчленения объекта познания на части с целью выявления его структурных элементов и отношений между ними. Обычно анализ является самым первым этапом рационального исследования, предшествует построению эксперимента и накладывает специфические особенности на его проведение: разные способы анализа могут привести к выявлению разных структурных элементов и их связей и отношений.

Синтез - понятие, противоположное анализу, характеризующее соединение различных элементов в единое целое. Существенно, что анализ служит для исследования уже известного, а синтез способен дать новое знание, так как объединение элементов в новую систему может привести к новому качеству: перекомбинирование даже старых элементов может приводить к появлению новых систем.

Аналогия - способ рассуждения, при котором конкретному предмету присваиваются признаки, ранее у него отсутствовавшие, на основании его сходства с другим предметом. Заключение в выводе по аналогии носит вероятностный характер. Аналогия очень часто используется при выдвижении гипотез. Степень уверенности в правильности вывода по аналогии тем больше, чем больше количество сходных признаков в рассматриваемых предметах и чем меньше признаков

различия. Еще больше возрастает степень вероятности вывода, если сходные признаки являются необходимыми, а отличительные - случайными.

Дедукция - логический способ рассуждения, пользуясь которым из истинных посылок при строгом соблюдении правил логики с необходимостью получают истинное заключение. В основе дедуктивных выводов лежит отношение логического следования. Это отношение имеет направленный характер: из одного высказывания логически следует второе, если не может быть так, чтобы первое было истинным, а второе ложным. Заключение здесь всегда носит достоверный характер.

Индукция - логический способ рассуждения, при помощи которого из частного знания получают общее. Поскольку реальный перебор всех исходных посылок невозможен, заключение здесь всегда носит вероятностный характер.

Понимание знания как описания результатов воздействия внешнего мира на органы чувств и как внутреннего состояния сознания, а также абсолютизация роли эмпирической ступени познания часто являются причиной скептицизма, теоретико-познавательная установка которого - принципиальное сомнение в достоверности знания, получаемого с помощью органов чувств. Скептицизм апеллирует к здравому смыслу и гносеологическому психологизму на основании следующих аргументов.

1. Аргумент от количественного разнообразия мира. Разнообразие вещей и явлений мира столь велико, что единое познание недоступно для маленького и несовершенного человека. Последний беспомощен перед лицом вечной и безраздельно властвующей природы, ему начинает казаться, что он не в состоянии даже приблизиться к постижению, познанию и пониманию могущественных и грозных стихий.

2. Аргумент от разнообразия людей. Сами люди неодинаковы, что приводит к разному восприятию одних и тех же вещей. Если это так, то каким образом может существовать единое и всеобщее знание о мире?

3. Аргумент от ощущений. Разнообразие в восприятии одних и тех же вещей конкретным индивидом наводит на мысль о том, что любая вещь обладает бесконечным множеством признаков, часть которых, в том числе и определяющие, могут остаться за пределами восприятия. Если, например, я рассматриваю стену в своей квартире, то, согласно свидетельству органов зрения, я могу заключить, что она оклеена красивыми обоями. Если потрогать ее руками, то она окажется теплой или холодной. Все это внешняя характеристика стены. Но существуют такие качества, которые не могут быть обнаружены с помощью органов чувств, например предназначение стены отделять одну комнату от другой. Это наводит на мысль о существовании в вещах внешнего мира наблюдаемых и ненаблюдаемых качеств,

явлений и сущностей. Согласно скептикам, если качества ненаблюдаемы, то они непознаваемы, поскольку единственно подлинной, а значит, и единственно доступной для познания реальностью они признают совокупность наших восприятий.

4. Аргумент от состояния человека. Восприятие конкретным человеком любой вещи зависит от состояния его организма и может быть разным в различные периоды его жизни. Это бывает обусловлено тем, здоров ли человек или болен, находится в хорошем или плохом настроении и т.д. Восприятие вещей внешнего мира зависит и от образования человека, поэтому его отношение к одним и тем же вещам может существенно меняться в течение жизни. Исходя из этих простых фактов скептики приходят к отрицанию основы всеобщего знания.

Скептицизм подчеркивает ненадежность органов чувств, их зависимость от окружающих условий, обычаев, традиций и рекомендует воздерживаться от суждений о внешнем мире. Последовательный скептицизм, особенно в варианте эмпиризма, переносит недостатки собственных рассуждений на саму истину. Сенсуалистический характер теории познания эмпиризма приводит к убеждению в существовании двух реальностей: мира явлений и мира вещей в себе. Мир явлений чувственно воспринимаем (точнее, он сам - результат деятельности органов чувств), а мир вещей в себе можно лишь мыслить, совершенного знания о нем мы не имеем. Согласно скептицизму объект познания активно воздействует на субъект познания, который занимает пассивную и созерцательную позицию. В результате скептицизм приходит к положению об относительности истины.

Здесь следует заметить, что скептицизм внутренне содержит в себе ход рассуждения, который был реализован в ходе развития философской мысли. Он состоит в следующем. Стремление избавиться от скептицизма в области познания приводит к разделению мира на воспринимаемый и невоспринимаемый. Подлинное знание возможно только в отношении воспринимаемого мира - мира явлений. Такое знание при определенных условиях может быть лишено элементов скептицизма. Невоспринимаемый мир - мир вещей в себе - является непознаваемым. Если мир явлений понимать как субъективную реальность, а мир вещей в себе как реальность объективную, то получится, что объективная реальность непознаваема. Граница между этими двумя реальностями достаточно четко обозначена, но может меняться в результате творческой активности разума, способного выдвигать гипотезы о сущности объективного мира; их эмпирическое подтверждение расширяет область знания, отодвигая тем самым границу вглубь ранее неизвестного и чуждого.

Представители эмпиризма главным источником познания признают органы чувств человека, рассматривая рациональные способности лишь как средство для обработки чувственных данных. Нет ничего в разуме, чего бы не было в чувствах. Пределы творческой активности разума ограничены тем материалом, который уже дан при помощи органов чувств.

Важнейшим структурным элементом в эмпирической модели познания выступает опыт. Опыт основан на восприятиях, образах, полученных в результате деятельности органов чувств. Знание о внешнем мире называется при этом ощущениями, или внешним чувством. Содержанием знания в данном случае являются свойства тел, определяемые по их воздействию на органы чувств. Наши чувства подобны приборам наблюдения (телескопу, микроскопу, подзорной трубе), направленным на объект наблюдения. Мы не знаем, как может повести себя внешний мир, поэтому занимаем как бы выжидательную позицию, ждем информационного сигнала от мира, наши чувства всегда настроены на восприятие таких сигналов.

Поскольку у разных людей порог восприятия действительности различен, знание, получаемое таким образом, не является одинаковым. Возникают непонимание, а также сомнения в познавательных способностях человека. Человеческая природа ограничена в возможностях проникновения в мир вещей, и это заставляет человека изобретать все более сложные и тонкие приборы с одной лишь целью: увеличить возможности органов чувств и расширить в количественном отношении данные наблюдений, которые не зависели бы от индивидуальных особенностей конкретного наблюдателя.

Второй составляющей частью опыта является знание о субъективном мире, о деятельности нашего мышления (нашей души). Оно достигается при помощи рефлексии, разума, рассудка. Иногда это называют внутренним чувством. Здесь знанию доступны явления, возникающие и без деятельности органов чувств (припоминание, анализ, синтез, обнаружение сходства, аналогия, различные типы логических выводов, мысленный эксперимент, обнаружение противоречий между мыслями и т.п.).

Понятие опыта является определяющим для эмпирических концепций теории познания, и прежде всего в связи с проблемой существования подлинной реальности - основы нашего познания, в которой мы не имеем права сомневаться. Именно опыт делает наше познание убедительным, достоверным, выводит его на высокий теоретический уровень.

Какое же знание о внешнем мире получаем мы при помощи восприятий? Мы воспринимаем белый цвет снега, зеленый цвет первой весенней травы, узнаем различные предметы, отличаем их друг от друга. Но принадлежат ли наблюдаемые качества реальным предметам или являются свойствами образов предметов (идей, ощущений)? Иными словами, объективны они или субъективны, относятся к внешнему миру или к миру нашего сознания? Можно ли, например, говорить о том, что белизна есть свойство снега, что физическая природа снежинок, нагроможденных в сугробы, обладает свойством белизны? Ясно, что физическое устройство мира не может обладать

качествами человеческого восприятия его. В лучшем случае мы можем сказать, что мир устроен таким образом, что после его воздействия на наши органы чувств мы получаем восприятия, которые называем определенными качествами, и закрепляем за ними конкретные наименования.

Если знание о внешнем мире совпадает с нашим восприятием его, то получается, что мы знаем о внешнем мире лишь то, что нами воспринято, поскольку восприятия не принадлежат внешнему миру, а являются свойствами нашего сознания. Оставаясь на этой точке зрения, мы не можем быть уверены в существовании внешнего мира, независимого от нас.

Даже если допустить, что состояния сознания возникают в результате воздействия предметов внешнего мира на наши органы чувств, то вывод о возможности познания будет довольно пессимистическим: знание есть совокупность внутренних состояний сознания, оно жестко обусловлено возможностью органов чувств, за пределы этих возможностей переступить нельзя. Такая позиция в вопросе о природе знания является причиной сомнений в познавательных возможностях человека. Что и было ранее нами обозначено как скептицизм.

Как видим, понимается ли ощущение как результат воздействия внешнего мира или как состояние сознания человека, зависимое от человеческой природы, - обе эмпирические интерпретации понятия "знание" приводят к односторонней его трактовке и к сомнениям в возможности познания внешнего мира.

Однако не все познается через ощущения. Например, идея причинно-следственных отношений не возникает как результат непосредственного наблюдения с помощью органов чувств. Мы можем прямо наблюдать лишь пространственное взаимодействие предметов, временную последовательность их, но не само понятие причины. Еще очевиднее нечувственная природа идеи причинности становится при рассмотрении явлений более сложных, чем механическое взаимодействие, например, таких, как болезнь. Можно прямо наблюдать определенные симптомы болезни (повышение температуры тела, вялость, понижение жизненного тонуса, покраснение горла и т.п.), но ведь не они являются причиной ее возникновения.
Не познаются через ощущение и идеи пространства, времени, субстанции, гармонии, симметрии, движения, покоя. Объяснение происхождения таких идей на основе ощущений неизбежно включает в себя психологические и даже иррациональные моменты. Наблюдая неоднократно повторяющиеся однопорядковые явления, следующие друг за другом во времени, человек приучается ожидать вслед за появлением первого ощущения второе. Так возникает идея причины, и само объяснение этого явления опирается на привычку, т.е. на явно нерациональную составляющую человеческой жизнедеятельности. Отсюда следует, что наше знание включает и элементы нечувственной природы, которые еще более субъективны, чем ощущения.

Но если допустить, что все знание о внешнем мире субъективно и обусловлено внутренними состояниями сознания, то уже нельзя будет говорить о том, что знание верно отражает свойства, связи и отношения предметов внешнего мира, что оно объективно истинно, не зависит от сознания отдельного конкретного индивида. Более того, если все знание субъективно, то нельзя доказать существование внешнего мира независимо от познающего человека. Мы можем тогда лишь показывать на внешний мир пальцем и говорить при этом: "Вот это и есть объективная реальность". И возникает парадоксальная ситуация: с одной стороны, предметы внешнего мира активно воздействуют на органы чувств познающего субъекта, а с другой стороны, поскольку все знание связывается лишь с внутренним опытом, у субъекта нет убедительных доводов для доказательства существования той самой реальности, которая на него воздействует.

Итак, оказывается, что с позиций субъективного происхождения знания вопрос о существования внешнего мира не имеет положительного решения. Это противоречит принципиальным основаниям эмпирической теории познания, согласно которой внешний мир активно воздействует на органы чувств познающего субъекта.

Парадокс возникает вследствие ошибочности самой эмпирической модели теории познания - в подмене реального предмета познания результатами деятельности органов чувств: ощущениями, восприятиями и представлениями. Причина этой ошибки основана на противопоставлении субъекта и объекта познания, на разведении их, в результате чего субъект занимает в процессе познания пассивную, созерцательную позицию ожидания воздействия внешнего мира на его органы чувств. А активность субъекта направлена не во вне, а внутрь самого себя, он как бы "включается" после получения сигнала из внешнего мира.

§ 2. РАЦИОНАЛИСТИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ ТЕОРИИ ПОЗНАНИЯ

Стремясь избежать обвинений в скептицизме, рационализм отказывается от опоры на чувственные данные как на основу опытного знания. Данные органов чувств можно считать подлинными лишь как факты сознания, но, опираясь на них, строить истинное знание о внешнем мире опасно. Столь необычный вывод можно подкрепить примерами: весло, опущенное в воду и кажущееся сломанным, мираж в пустыне, сновидения - все это действительные факты сознания. Причем к этим фактам можно относиться по-разному. Можно считать их свидетельством несовершенства органов чувств, подтверждением того, что чувства нас "обманывают". А можно считать, что никакого обмана нет, что мы наблюдаем то, что есть на самом деле, например в случае с веслом - оптическое явление, связанное с отражением света от поверхности воды и прохождением его через воду; оно изучается в соответствующем разделе физики.

Подобные факты действительно существуют в сознании, составляют его подлинное бытие, но изучать мир по фактам сознания, которые получены с опорой на свидетельства органов чувств, мы не имеем права, так как они истинны лишь как внутренние элементы сознания, внешний же мир они отражают неадекватно. Органы чувств ничего не говорят об устройстве явлений, вещей и процессов внешнего мира. По цветовым, звуковым и прочим ощущениям мы можем судить об этом лишь приблизительно. Внешний мир в сознании индивида - это внутреннее состояние последнего и лишь копия внешнего мира.

Таковы аргументы рационалистов против эмпиризма. Однако существование внешнего мира не может быть доказано и с позиций рационализма. Оно может быть постулировано как врожденная способность человека считать мир существующим, но тогда получается, что при проверке на истинность мы сравниваем знание как внутреннее свойство сознания с другим его свойством, что неприемлемо.

Согласно рационализму, знание, полученное при помощи разума, посредством его творческой активности, является адекватным. Это возможно благодаря тому, что сознание обладает некоторыми врожденными свойствами. Так, рассматривая какое-либо явление, мы уже гипотетически можем предполагать ожидаемые следствия, наш разум готов к предсказанию определенных действий. Значит, разуму присуща идея причинности, понимание того, что причина и следствие неразрывно связаны друг с другом, что действие уже имманентно содержится в причине, внутренне ей присуще, что причина и следствие принадлежат не к различным областям действительности, а образуют единую систему.

Проблему существования врожденных идей можно более подробно рассмотреть на примере двух противостоящих друг другу концепций - Дж. Локка (эмпиризм) и Г.В. Лейбница (рационализм) .

Локк утверждает, что одним из самых распространенных аргументов при доказательстве существования врожденных идей является ссылка на всеобщее согласие в их существовании, на наличие в душе человека мыслительных способностей, всеобщих для всех. Локк критикует эту точку зрения, показывая, что всеобщность идей и их врожденность - разные понятия. Всеобщность идей не доказывает их врожденности. Ведь даже такие ставшие законами логики принципы, как закон тождества и закон непротиворечия, не являются всеобщими. Они не известны, например, детям, умалишенным и значительной части людей, не изучавшей логику, следовательно, не даны от природы, не являются врожденными.

Еще меньше права называться врожденными имеют практические принципы, являющиеся основаниями морали и нравственности, религиозных представлений и традиций. Доказать общепринятость

практических принципов не представляется возможным. Более того, целые народы имеют прямо противоположные нравственные начала. "Я легко допускаю, - пишет Локк, - что существует большое число мнений, которые принимаются и усваиваются как первые и неоспоримые принципы людьми различных стран, воспитаний и характеров; многие из них не могут быть истинными как из-за их нелепости, так и из-за взаимной противоположности. Тем не менее все эти положения, как бы неразумны они ни были, считаются в разных местах столь священными, что даже здравомыслящие в других отношениях люди скорее расстанутся с жизнью и всем самым дорогим для себя, чем позволят себе и другим усомниться в их истинности" .

Все без исключения идеи, делает вывод Локк, имеют совсем иную природу, иное происхождение. От внешних предметов при помощи органов чувств наш ум получает различные ощущения и восприятия (желтое, горячее, мягкое, горькое). Внутреннее действие ума, или "внутреннее чувство", - Локк называет его рефлексией - доставляет идеи нашему разуму. Никаких других источников происхождения идей, кроме ощущений и действий ума, полагает он, не имеется.

Разногласия между Лейбницем и Локком по данному вопросу касались и вопроса о том, можно ли нашу душу до начала знания уподобить чистой доске, на которой еще ничего не написано? Локк давал утвердительный ответ на поставленный вопрос. Иной позиции придерживается Лейбниц: душа не является пустой доской, в ней внутренне содержатся основные принципы, общие понятия. Они находятся там до начала познания чего бы то ни было, в том числе самой души, поэтому они не могут не быть врожденными. В душе существуют вечные законы разума, считает Лейбниц, но обнаружить их не так просто, для этого требуется внимание и определенные умственные усилия. Разум способен уловить необходимые связи и в соответствии с ними установить надежные правила, которые в свою очередь дадут возможность предсказывать события и явления, не фиксируемые в настоящее время органами чувств, чем, собственно, и отличается деятельность человека от действий животных.

Восприятия дают нам лишь частный случай, "индивидуальную истину". И на основе даже очень большого числа примеров и их обобщения при помощи абстракции (как это предполагал Локк), по мнению Лейбница, нельзя получить общего понятия, в несомненной адекватности которого мы были бы абсолютно уверены.

Согласно Лейбницу, душа и тело живут и действуют каждое по своим законам, но тем не менее "одно повинуется другому, насколько это требуется". Гармония души и тела предустановлена первоначальной субстанцией, носительницей общих свойств и способностей души и тела. Вся Вселенная воздействует на нашу душу, целое действует на свою составляющую часть, и вся Вселенная целиком отражается в своей части, но с различной степенью точности в каждой из них. Вселенная представляет собой бесконечную совокупность ве-

щей, каждая из которых наделена способностью к восприятию и может быть уподоблена живому существу, имеющему душу и тело. Каждое такое существо уникально, имеет свой духовный мир, свой мир знания о целом, и в то же время все они вместе составляют гармоническое единство, предустановленное самой природой. Природа предопределила одинаковые для этих существ способности, которые делают возможным понимание их друг другом.

Каждое из конкретных восприятий состоит из множества незаметных для чувств микровосприятий, из незаметного (неощущаемого) складывается заметное (явно ощущаемое). Существует как бы "порог" восприятия: до некоторых пор мы не ощущаем и не осознаем воздействия вещей на наши души. Когда же наступает осознание действия вещи и возникает восприятие, последнее есть уже не непосредственное знание, а абстракция, результат медленного и незаметного накопления микровосприятий. Никакого скачка не происходит, а осуществляется плавный и незаметный для нас рост одного и того же ощущения. Лейбниц, разумеется, не против абстракций, наоборот, он отмечает, что "абстракция сама по себе не является ошибкой, лишь бы только помнили, что то, от чего отвлекаются, все же существует". А существует то, что недоступно чувствам, и так как имеются (и по Локку, и по Лейбницу) только два источника познания - чувства и рефлексия (разум), - то, значит, в душе присутствуют неосознанные (врожденные) идеи, направляющие незаметные восприятия. Деятельностью души управляют врожденные принципы.

Лейбниц выдвигает положение о том, что природа не делает скачков - так называемый закон непрерывности. Идеи Лейбница, как известно, вплотную подводили к открытию бесконечно малой величины и обоснованию дифференциального исчисления в математике. Бесконечно малая величина не есть ничто, но в то же время она и не является чем-то определенным; только в предельном случае выполнения определенной функции может быть прояснена ее роль: микровосприятия (бесконечно малые величины) плавно преобразуются в качественно ощущаемое восприятие, доступное для наших "грубых" органов чувств. Но ведь фиксация такого восприятия была незаметным образом подготовлена деятельностью нашей души, не органов чувств, а врожденными механизмами, неосознаваемыми мыслительными факторами, следовательно, душа до воздействия на нее предметов внешнего мира не была пустой.

Подводя итог, нужно отметить, что критика Локком теории врожденных идей не является ее голым отрицанием, а направлена на опровержение ее оснований. Движение критической мысли британского материалиста идет в трех направлениях.

Во-первых, врожденность идей и их всеобщность - это разные понятия. Даже если доказана всеобщность какой-либо идеи, отсюда еще не следует заключения о ее врожденности. Во-вторых, подверга-

ется критике сама всеобщность путем приведения примеров, ее опровергающих. В-третьих, Локк анализирует свойства "быть разумным" и "быть понятным": если исходить из того, что находящееся в разуме должно быть понятным, то врожденная идея должна быть понятной. Дальнейший ход мысли, по Локку, приводит к следующему выводу: "Так как истины, приобретенные разумом, тоже понятны, то между врожденными и приобретенными идеями нет в этом отношении никакой разницы".

Важно напомнить, что спор о природе врожденных идей опирается на разное толкование центрального понятия обоих мыслителей - понятия абстракции. По Локку, необходимые истины и общие понятия получаются в результате рассмотрения большого числа сходных индивидуальных истин, частных примеров и отвлечения (абстрагирования) от несущественных признаков. Обобщение на основе абстрагирования и дает то, что называют общей идеей. По Лейбницу, наоборот, необходимые истины и общие понятия не должны зависеть от частных примеров и от показаний органов чувств. Чувства, конечно, выполняют свою функцию, но она сводится лишь к первоначальному "толчку". Они лишь заставляют задуматься над возможностью обобщения. Абстракция подготавливается незаметной деятельностью души, работой ее врожденного механизма.

Так, использование одного и того же термина приводит к разным результатам. У Локка абстракция доказывает отсутствие врожденных идей, а у Лейбница, наоборот, - их наличие.

Следует подчеркнуть, что, по Лейбницу, душа и тело не противостоят друг другу, а находятся в гармонии, которая обеспечена первоначальной субстанцией, являющейся носительницей общих свойств души и тела. Этот вид гармонии души и тела Лейбниц называет предустановленной гармонией. Все души сходны, так как по своей природе имеют общую причину. Именно поэтому они понимают друг друга. Знание, которым они располагают, может на этом основании считаться интерсубъективным. Скептические нотки в таком рассуждении уловить очень трудно.

§ 3. ЭМПИРИЗМ ИЛИ РАЦИОНАЛИЗМ?

Самой трудной для обеих рассматриваемых концепций оказалась проблема природы и происхождения нечувственных элементов сознания - общих идей и объяснения факта бесспорного их наличия в составе знания.

Как решают эту проблему рационалисты? Они обращаются к учению о врожденных свойствах нашего сознания. Многие нечувственные элементы сознания, по их мнению, возникают из свойств самого сознания. Оно существует как самостоятельный мир и может без обращения к внешнему миру и опыту конструировать идеи причинности, времени, субстанции, пространства и пр.

Следовательно, возможно адекватное знание о мире: условия для него возникают внутри человеческого сознания, и источником такого знания является рациональная деятельность познающего субъекта - его рассудочная способность чисто логическим способом извлекать из содержания общих идей все знание о внешнем мире. Результаты же знания в силу тождества бытия и мышления приписываются внешним объектам.

Основной вывод эмпирической теории познания прямо противоположен рационализму. Условия возникновения знания находятся вне субъекта познания, основным источником познания являются ощущения, само же знание есть результат обработки материалов, поставляемых органами чувств. Разум, конечно, участвует в обработке чувственных данных, но он не прибавляет к знанию ничего нового.

Ни та, ни другая из рассмотренных моделей теории познания не обладает решающими преимуществами, но в них обозначены самые болевые точки гносеологической проблематики и подготовлена почва для возникновения синтетических концепций.

§ 4. ТЕОРИЯ ПОЗНАНИЯ ИММАНУИЛА КАНТА

Крупнейший философ, основатель немецкой классической философии, Иммануил Кант оказал огромное влияние на последующее развитие мировой философской мысли. Актуальность его идей не утрачена и для нашего времени. Можно считать, что Кант подвел итог предшествующему развитию философии и во многом определил ее проблематику в дальнейшем. Особенно это касается теории познания.

Кант исходит из различения чистого и эмпирического познания. Всякое познание начинается с опыта. Внешние предметы лишь воздействуют на наши органы чувств, пробуждая к жизни познавательные способности человека. Рассудок связывает, сравнивает, синтезирует или анализирует полученные представления, перерабатывает чувственное впечатление в познание. Такое познание Кант называет опытом, познание по времени не может предшествовать опыту. Оно начинается с опыта .

Следует особо подчеркнуть, что познание, по Канту, только лишь начинается с опыта, но полностью из него не происходит. Это положение существенно отличает его теорию познания от концепции эмпиризма. Материал органов чувств дает лишь первоначальный толчок. Наши познавательные способности прибавляют нечто от себя. Следовательно, знание имеет тенденцию к обособлению, оно в известной мере не зависит от чувственного материала, может существовать самостоятельно. Так возникает представление о чистом знании, которое может быть названо также теоретическим. Разделение знания

на теоретическое и эмпирическое имело очень большие последствия. На этом разделении основывались многие методологические программы вплоть до настоящего времени.

Дадим определение основных терминов, которые используются Кантом и фактически им были впервые введены.

Апостериорное знание - совокупность суждений, каждое из которых зависит от опыта. Содержание апостериорных суждений основывается на чувственном материале. Истинность таких суждений зависит от степени их соответствия действительности, которая отражена при помощи органов чувств человека со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Априорное знание - совокупность суждений, которые, в отличие от апостериорных, не зависят от опыта. Только такое знание обладает признаками необходимости, всеобщности и доказательности. Априорные суждения являются достоверными.

Здесь невольно возникает желание сравнить априорное и апостериорное знание с истинами разума и истинами факта Лейбница . Априорное знание, так же как истины разума, является необходимым, а апостериорное знание аналогично истинам факта имеет случайный характер. Поэтому Кант в дальнейшем опирается на априорное знание, именно оно должно придать научным положениям достоверный характер.

Большое значение в теории познания Канта приобретает различение аналитических и синтетических суждений. Аналитические суждения не могут ничего прибавить нового в нашем знании, так как предикат в таких суждениях составляет часть содержания субъекта. Синтетические суждения, наоборот, способны давать новое знание, нести новую информацию.

Принципиальной основой всех теоретических наук являются априорные синтетические суждения, и главной задачей философии в связи с этим становится вопрос об обосновании их возможности. Ответить на такой вопрос - значит объяснить, какие бывают источники знания, виды знания и каковы границы применимости познавательных способностей в каждом виде знания.

Кант выделяет три вида знания: математику, естествознание и теоретическую философию (метафизику) - и формулирует соответственно вопросы: "Как возможна чистая математика?", "Как возможно чистое естествознание?" и "Как возможна метафизика как наука?". Разумеется, Кант не ставит под сомнение реальное существование этих разделов знания. Даже метафизика, по его мнению, есть "вид знания" и его "надо рассматривать в известном смысле как данный: метафизика существует если не как наука, то, во всяком случае, как природная склонность [человека] (metaphysika naturalis). В самом деле, человеческий разум в силу собственной потребности, а вовсе не побуждаемый одной только суетностью всезнайства, неудержимо доходит до таких вопросов, на которые не могут дать ответ

никакое опытное применение разума и заимствованные отсюда принципы: поэтому у всех людей, как только разум у них расширяется до спекуляции, действительно всегда была и будет какая-нибудь метафизика. А потому и относительно нее следует поставить вопрос: как возможна метафизика в качестве природной склонности, т.е. из природы человеческого разума возникают вопросы, которые чистый разум задает себе и на которые, побуждаемый собственной потребностью, он пытается, насколько может, дать ответ?"

Чтобы подойти к обсуждению названных вопросов, мы должны понять кантовское различие между явлениями и вещами в себе. Следует обратить внимание, что до Канта такого различия не делалось. Под явлениями обычно понималась совокупность предметов и процессов нашего опыта, за пределами которой находятся предметы, не попавшие в поле нашего внимания. Последние составляют действительность, познавательно нами не освоенную - огромный, чуждый, неизвестный мир. Такие представления служили основой, как мы уже отмечали, для наивных форм скептицизма, а в общественной жизни приводили к возникновению религиозно-мистических воззрений.

Специфика подхода Канта заключается в том, что, согласно его теории, один и тот же объект нашей познавательной установки может оказаться и познаваемым, и принципиально непознаваемым. Как это возможно? Любой предмет (и это следует особо подчеркнуть) существует безотносительно к познающему его человеку, независимо от него, как вещь сама по себе. Когда человек направляет на него свое внимание, тот становится объектом чувственного созерцания, "и, стало быть, мы можем познавать предмет не как вещь, существующую саму по себе, а лишь постольку, поскольку он объект чувственного созерцания, т.е. как явление" .

В предмете познания выделяется то, что Кант называет объектом чувственного созерцания, и взаимодействие между ним и органами чувств приводит к появлению особых сущностей, которые и суть собственно явления, наши представления. Это особый предметный мир, мыслимый на основе единства категорий, субъективная реальность, мир результатов чувственных восприятий. А что же такое сам "объект чувственного созерцания"? Это некий трансцендентальный объект, обладающий единственным свойством: возможностью вступать в соприкосновение с нашими органами чувств; это то, что составляет объективную реальность, мир умопостигаемый, его можно лишь мыслить, в него входят предметы нечувственного созерцания. Трансцендентальный объект "обозначает лишь нечто = х, о котором мы ничего не знаем и вообще ничего знать не можем" , он может быть лишь соотнесен с единством внутреннего самосознания при образовании понятий, может служить основой, обеспечивать единство многообразных воспринимаемых свойств вещи, обеспечивать и закреплять устойчивость понятия о вещи. Трансцендентальный объект не может быть даже представлен без отношения к чувственным дан-

ным, так как в противном случае его нельзя было бы и мыслить. Это "не предмет познания сам по себе, а только представление о явлениях в виде понятия о предмете вообще, определяемом посредством многообразного в явлении" .

Таким образом, любой предмет познания раздваивается на явление и вещь в себе. Совокупность явлений составляет чувственно воспринимаемый мир, а совокупность вещей в себе - мир, не воспринимаемый органами чувств. Каждый из этих миров не только дан нашему сознанию неодинаковым способом, но и имеет разное познавательное значение. Мир вещей в себе недоступен для опытного познания, его "жители" - предметы рассудка, а раз так, то "основной вопрос состоит в том, что и насколько может быть познано рассудком и разумом независимо от всякого опыта" . Наше эмпирическое познание непрерывно прогрессирует, доставляет нам все более углубленное знание о мире, но каков бы ни был этот прогресс, он нисколько не приближает нас к знанию вещей в себе, которые остаются недоступными для чувственных форм восприятия и познаются лишь как объекты чувственного созерцания, как явления. Вместе с тем явление и вещь в себе нельзя представить независимыми друг от друга. Различие явлений и вещей в себе сделано Кантом для того, чтобы очертить круг познавательных возможностей человека. В этот круг входят одни только предметы опыта. Но "у нас всегда остается возможность, если не познавать, то, по крайней мере, мыслить эти предметы так же, как вещи сами по себе. Ведь в противном случае мы пришли бы к бессмысленному утверждению, будто явление существует без того, что является" .

Подчеркнем, что понятие вещи в себе "есть только демаркационное понятие, служащее для ограничений притязаний чувственности и потому имеющее только негативное применение" . Но без него нельзя обойтись, так как чувственный материал не с чем будет связывать. Непознаваемый мир вещей в себе и его реальное существование побуждают познавательное любопытство и стимулируют выдвижение познавательных гипотез. Вещь в себе можно уподобить некоторому субстанциальному началу, невидимому, недоступному для органов чувств, но тем не менее являющемуся необходимым носителем потенциальных "раздражителей" чувственности. В этом состоит положительный смысл вещи в себе. Иными словами, предметы предстают нашему рассудку так, как они существуют (вещи в себе), а нашей чувственности - так, как они являются (явления), т.е. в качестве предметов опыта. Понятия явления и вещи в себе характеризуют познавательные возможности человека.

Учение о познавательных способностях Кант основывает на схеме поступательного получения знания: чувства - рассудок - разум.

Новизна кантовского учения о познавательных способностях заключалась в том, что он ввел рассудок - третий источник познания - наряду с чувственностью и разумом.

Чувственность есть способность к ощущениям, реализация которой дает богатый материал наглядных представлений. Но сами по себе эти представления не являются знанием, поскольку они разрозненны, не оформлены и не всеобщи. Рассудок вносит единство в это многообразие, по определенным правилам он синтезирует представления и как бы раскладывает их по соответствующим отсекам на основе имеющихся категорий. Такое упорядочивание и синтез связаны, в частности, с использованием априорных форм чувственности, которыми являются пространство и время. Пространство - априорная форма внешнего созерцания, а время - априорная форма внутреннего созерцания. Именно они обеспечивают рассудочному синтезу всеобщность и необходимость суждений. По Канту, любое знание представляет собой совокупность суждений, а априорные синтетические суждения являются его самой существенной частью.

Однако рассудок, активно преобразуя и сортируя эмпирический материал, "не только ничего не знает о границах своей компетенции, но и не хочет знать". Рассудок стремится к расширению своей компетенции, стремится проникнуть за пределы возможного опыта (единственно для него разрешенного), стать своеобразным "законодателем" для природы, источником ее законов. "Следовательно, - писал Кант, - мы сами вносим порядок и закономерность в явления, называемые нами природой, и их нельзя было бы найти в явлениях, если бы мы или природа нашей души не вложили их первоначально" . Так возникают трансцендентальные - находящиеся за пределами возможного опыта - иллюзии. Но "источником трансцендентальной иллюзии является не рассудок, но разум. Состоит иллюзия в сверхопытном расширении рассудка, однако к этому расширению рассудок побуждается не сам собою, но повинуясь руководству и требованиям разума" . Обуздывать произвол рассудка, придавая ему принципиальные правила его деятельности, - не единственная обязанность разума. Разум содержит абсолютные принципы, которые он ниоткуда не заимствует и из которых могут проистекать все остальные понятия. Он включает аппарат дедукции. Подставляя в качестве большей посылки силлогизма знание, основанное на абсолютных принципах, мы получаем все остальное знание. Но поскольку на рассудочном уровне знание лишь формально упорядочено и всеобще, существует возможность ошибки (иллюзии знания). Заметим, что это ошибка не логического характера (правила логики соблюдены): рассудок может синтезировать ошибки чувственного восприятия, представляя их в формально правильных структурах.

Большое значение в деятельности разума имеют категории. Это - предельные понятия, понятия о предметах вообще. Они делают созерцание предмета конкретным и создают возможность высказывать о нем суждения. Категория фактически делает возможным эмпирическое созерцание предмета в опыте, подводя под многообразное в созерцании объединяющую основу, которая и служит принципом

образования конкретного понятия о созерцаемом предмете. Кроме того, категория не позволяет делать предметом созерцания любую структурную часть суждения. С точки зрения традиционной логики простое суждение (элементарная часть рассудочной деятельности) состоит из субъекта и предиката. Операция обращения суждений позволяет менять местами субъект и предикат, что, в свою очередь, должно привести к изменению предмета мысли, перенесению мысленной установки на другую сущность. Например, по правилам логики из суждения "Все люди имеют мягкую мочку уха" следует суждение "Некоторые существа, имеющие мягкую мочку уха, суть люди". В первом суждении понятие "существа, имеющие мягкую мочку уха" является предикатом, в нем мыслится признак предмета мысли (человека). Во втором суждении это же понятие становится субъектом и претендует на роль самостоятельного предмета мысли. Но категория субстанции не дает возможности мыслить признаки как предметы, ибо как раз, наоборот, предметы являются носителями признаков.

Отсюда, разумеется, не следует, что логические операции (в частности, обращение суждений) бесполезны. Они дают нам возможность посмотреть на мыслимые сущности с разных сторон, раскрыть их содержание, уточняют мысль. Просто надо всегда иметь в виду, что суждение второго типа выводное, зависимое от тех посылок, из которых оно получено по правилам логики. Разберем еще один пример. Рассмотрим суждение "Роза - красная". Конкретная роза может быть объектом созерцания, а краснота - не может. "Быть красным" - это свойство нашего представления, субъективное качество (оно зависит от устройства человеческого организма: собаки, например, воспринимают мир в черно-белом изображении, поэтому для них роза не может быть красной). Связь между эмпирическим созерцанием (содержанием знания) и категориальными априорными формами синтезируется в понятии. "Быть красным" - это признак, входящий в содержание понятия розы.

Познавательная деятельность невозможна без ощущений и категорий. Знание - это человеческий способ представления мира. Оно не может не зависеть от природы человеческих познавательных способностей. Существенно, что категории - это независимые от эмпирического материала сущности, они представляют собой чистые формы. Знание становится самим собой, когда ощущения "вливаются" в определенные формы и их синтез приводит к образованию понятий, основных "клеточек" знания. Категории - это понятия нашего рассудка, который подводит опытный материал, чувственные данные под категории, оформляет чувственность. Категории - это априорные формы рассудочной деятельности, условия возможного опытного познания.

Категории нельзя вывести эмпирическим, опытным путем из наблюдений над природой, которая дана нам как совокупность явлений. Даже более того, категории и разум устанавливают, как мы уже

отметили, законы явлениям. И вот здесь возникает вопрос, который Кант называет загадкой: "Каким образом категории могут a priori определить связь многообразного в природе, не выводя эту связь из природы?" Кант решает эту загадку, исходя из определения (т.е. из принятого им понимания) явления и вещи в себе. Законы существуют только в отношении к субъекту, рассудок, действующий на основе категорий, способен вскрывать закономерности в явлениях. Вещи в себе, со свойственными им закономерностями, существуют независимо от субъекта. Явления лишь представляют вещи в себе в сознании субъекта. Рассудок и способность воображения перерабатывают многообразие чувственного опыта. Но эта переработка происходит через сетку категорий. Поэтому о вещах в себе мы ничего не знаем. Наше знание есть проявление вещей в себе, специфическим образом полученное при помощи высших познавательных способностей. Оно представляет собой интеллектуальный синтез рассудка и чувственности.

Изложенные выше принципы понимания процесса познания позволили Канту, исходя из общефилософских и гносеологических предпосылок, выдвинуть оригинальное представление о сущности науки. Он ставит следующие базовые вопросы: "Что такое наука вообще?", "Как возможна наука?", "Как она возможна принципиально, а не как совокупность точек зрения?", "Что можно считать идеалом научного знания, если таковой существует?", "Какова роль априорных синтетических суждений в науке?".

Кант полагает, что началом подлинной науки как чистого знания является революция в способе научного мышления. В дореволюционный период существуют лишь разрозненные приемы, отдаленно напоминающие научное исследование. Вряд ли можно назвать ученым человека, научившегося вычислять площадь земельных участков, какими бы большими и сложными по конфигурации они ни были, или открывшего арифметический счет и даже десятичную систему чисел. Открытия определенных систем мер, принципов измерения и т.п. характеризуют человека умелого и нисколько не приближают к теоретическим проблемам. Исследование становится научным тогда, когда в нем особое значение приобретает разум. Осознание роли разума при возникновении науки хорошо видно из постановки следующей дилеммы. Должен ли разум лишь обрабатывать случайно полученные опытные данные (плестись в хвосте эмпирических фактов) или его назначение - определять направление опытных исследований?

Исследование начинается тогда, когда субъект вступает в познавательные отношения с природой. Человек относится к миру через свои познавательные способности, он не может воспринимать мир так, как он существует. Законы и принципы рациональной и чувственно-созерцательной деятельности предопределяют, что человек может найти в природе. Это не значит, что он находит в природе такие законы, которые имеются до познания в разуме; но это зна-

чит, что субъективный фактор активно организует наше познание. Единство восприятий субъекта, созерцающего объект, обеспечивается единством внутреннего самосознания. Предметы опытного познания должны сообразовываться с нашим сознанием, нашими понятиями, которые не просто соответствуют предметам. Разум - это не зеркало, бесстрастно отражающее внешний мир, а устройство, которое активно берет из внешнего мира то, что в состоянии взять.

Если бы все истины науки и разума оценивались на основании соответствия их действительности, то совершенно необъяснимым оказался бы факт происхождения нового знания. Откуда оно берется? Если оно возникает из обобщения опытных данных (наших представлений), то принцип соответствия знания действительности не нужен. Единственное, что требовалось бы в этом случае, - это обоснование логического способа перехода от частных фактов к общим положениям. Этот способ известен давно, и называется он индукцией. Но индукция не дает достоверного вывода. Еще до Канта знаменитый английский философ Д. Юм показал, что индуктивные выводы опираются на привычку. Здесь нужно обратить внимание на то, что логический (рационально-рассудочный) способ получения нового знания по своей природе (как опирающийся на привычку) оказывается алогичным, иррациональным. Именно здесь встает знаменитая проблема оправдания индукции, которая до сих пор не решена, и с тех позиций, с которых ее пытались решить, решена быть не может. Индукция дает знание эмпирического характера, недаром выводное индуктивное знание получило название эмпирических законов. В то же время бесспорным фактом является существования в нашем знании априорных истин. Если опираться на принципы соответствия и индукции, то достоверность таких суждений является весьма проблематичной.

Итак, если знание не получается в результате воздействия внешнего мира на человека (на его познавательные способности), то остается принять, казалось бы, совершенно невероятное предположение о том, что знание есть результат воздействия познающего субъекта на внешний мир. Здесь следует иметь в виду, что многие вещи определяются нашей привычкой, которая в определенный момент становится бессознательным регулятором человеческого поведения, включая познавательное отношение к миру. Создается определенная традиция. Выход за ее пределы связан с тем, что и называет Кант революцией в способе научного мышления. В теории познания такой революцией было принятие точки зрения, что знание есть результат воздействия человека на внешний мир. Законы разума подчиняют природу. Законы разума, рассудка и чувственности обусловливают то, что человек, следуя этим законам, в состоянии взять у природы. За пределами его познавательных способностей лежит некое X, о котором мы ничего не можем знать. В таком случае происхождение априорных суждений совершенно ясно: они суть продукты деятельности разума.

Бурный прогресс в развитии научного знания наступил тогда, когда было осознано, что предметы опыта должны сообразовываться с нашими понятиями. Теоретическое познание может развиваться независимо от предметов опытного мира, т.е. априорно. Наука должна идти впереди эмпирической практики. В практике человек лишь использует, применяет или проверяет уже полученное знание. За опытом остается право корректировать теорию вплоть до ее опровержения.

Именно такое понимание научного мышления - как сферы, в которой доказательства основаны на принимаемых a priori аксиомах и понятиях как конструктах разума, - привело к возникновению чистой математики.

Полезно знать эволюцию взглядов на понимание аксиомы как априорного положения. В основе изменения представлений о природе аксиомы лежит постепенное разрушение связи очевидности как принципа принятия аксиомы со здравым смыслом. С самого начала аксиомы понимались как положения, очевидно истинные и потому не требующие никакого доказательства и не нуждающиеся в опытной проверке. Таковыми, например, считались исходные положения геометрии Евклида. Однако дальнейшее развитие науки ясно показало, что некоторые положения неевклидовой геометрии, в частности, что "через одну точку, лежащую вне данной прямой, можно провести бесконечное множество прямых, параллельных данной" и "через одну точку, лежащую вне данной прямой, нельзя провести ни одной прямой, параллельной данной", являются далеко не очевидными. Более того, если мы будем считать, что в основе свойств реальных пространства и времени лежат принципы геометрии Евклида, то указанные положения должны с необходимостью оказаться ложными. Но было доказано, что замена обычного постулата о параллельных прямых на постулаты, предлагающие иное понимание пространства, приводит к теоретическим системам, которые внутренне непротиворечивы, а это один из основных признаков теории. Для таких систем были найдены интерпретации, опирающиеся на измененное понятие плоскости и позволяющие говорить об истинности таких необычных утверждений в определенных моделях. Возникновение неевклидовых геометрий стимулировало новую постановку вопросов о природе реальных пространства и времени. На самом деле, устроен ли наш мир так, что он имеет три измерения, что время имеет только линейную направленность от прошлого к будущему, а геометрия Евклида соответствует реальным свойствам мира, в котором мы живем? Действительно, никакой повседневный практический опыт не может дать нам свидетельств в пользу существования искривленного пространства, ветвящегося времени, начала или бесконечности времени и т.п., а традиция (привычка и основанный на ней здравый смысл) создала устойчивое мнение, что геометрия Евклида и есть геометрия нашей действительности.

Еще одним показательным примером является открытие бесконечно малых величин. Они, как известно, привели к возникновению дифференциального и интегрального исчислений, и значительно позже вдруг с удивлением обнаружили, что эти разделы математики можно с успехом применять на практике; тогда собственно и возникает прикладная математика.

Обсуждение вопроса о том, как совершался революционный слом стиля мышления в естествознании, обычно начинается с рассмотрения примера о коперниканском перевороте. Здесь нужно подчеркнуть, что гипотеза Коперника является априорным предположением, которое было выдвинуто раньше, чем эмпирически подтверждено. С этого момента начинается преобразование способа научного мышления в естествознании.

Революционному перевороту в стиле мышления в области естествознания способствовали также открытия Галилея (1564-1642). Он высказал гипотезы о единстве земных и небесных явлений, об относительности движения, сформулировал идею инерции, закон свободного падения тел и принцип материальной субстанции, которая является единой основой природы. Его идея о том, что вторичные качества не обладают субстанциональными свойствами и принадлежат субъективному миру, вплотную подводила к понятию объективной истины. Значимость вторичных качеств в познании следует учитывать наряду с любыми свойствами познающего субъекта, которые наслаиваются на объективную истину и "затемняют" ее.

Цель науки состоит в отыскании причин явлений, в поисках и раскрытии их внутренней необходимости, а не в бесцельном (неорганизованном, случайном) собирании и описании фактов. Галилей считал, что понимание причин ценится значительно выше, чем добывание эмпирических фактов, даже неоднократно подтверждающихся опытом. Опыт является исходным пунктом познания природы, началом науки. Но мир настолько богат, что мы не в состоянии знать о нем все. Количество познанного человеком ничтожно по сравнению с неизмеримым богатством природы, которое остается неизвестным. И если бы опыт был единственным источником познания, то человек никогда не смог бы знать больше, чем позволяют ему способности органов чувств. Поэтому Галилей с полной уверенностью утверждал, что "человеческий разум познает некоторые истины столь совершенно и с такой абсолютной достоверностью, какую имеет сама природа" . Разум в определенном смысле имеет приоритет перед опытным познанием.

Поддерживают и закрепляют новое понимание принципов познания природы и открытые И. Кеплером (1571-1613) законы движения планет. В том, что эти законы имеют априорный синтетический характер, убеждает нас следующий факт. Второй закон движения планет (каждая планета движется в плоскости, проходящей через центр Солнца, причем радиус-вектор планеты в равные промежутки вре-

249
мени описывает равные площади) был открыт Кеплером без знания физических причин его действия. Он мог лишь высказать гипотезу о силе притяжения Солнца. Важно, что законы Кеплера явились результатом теоретических усилий, хотя и основывались на эмпирических фактах, в частности, на результатах наблюдений за планетой Юпитер, которые нельзя было объяснить теми теоретическими средствами, которые существовали до открытия Кеплера. Иногда законы Кеплера называют эмпирическими законами, что не совсем точно, так как они относились к любой планете Солнечной системы и сводились к задаче двух тел, т.е. не учитывали возмущений, вносимых в их взаимодействие со стороны других небесных тел.

Описанные нами достижения в области естественных наук были известны Канту. Именно они позволили ему сделать следующий вывод: "Разум должен подходить к природе, с одной стороны, со своими принципами, лишь сообразно с которыми согласующиеся между собой явления и могут иметь силу законов, и, с другой стороны, с экспериментами, придуманными сообразно этим принципам для того, чтобы черпать из природы знания, но не как школьник, которому учитель подсказывает все, что он хочет, а как судья, заставляющий свидетеля отвечать на поставленные им вопросы" .

Рассматривая в этом контексте состояние предшествующей ему философии, Кант приходит к выводу, что она не является наукой, в лучшем случае ее можно назвать "природной склонностью человека". К такому заключению Кант приходит, исходя из выработанного им идеала научности. Это так называемая аподиктическая наука, которая обладает следующими основными признаками: доказательностью, всеобщностью и необходимостью, - т.е. является "строгой наукой". Пока такой метафизики не существует, что, собственно, и породило недоверие к ней и скептицизм. Предшествующую метафизику Кант отвергает, считая, что некритичность и догматизм - главные причины ее исторических неудач. Реформирование метафизики в духе критицизма - главная и единственная задача всей философии. Только критическое рассмотрение философии приведет к выявлению ее специфической природы и сделает возможным приближение к идеалу научного знания. Метафизическое знание - это особый тип априорного знания. Метафизика не может иметь эмпирических источников. Она рассматривает общее всегда посредством понятий (абстрактно) в отличие от математики, которая тоже исследует общее, но в единичном созерцании (конкретно), правда, с помощью чистого априорного представления.

§ 5. СИНТЕТИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ ТЕОРИИ ПОЗНАНИЯ

Все рассмотренные выше концепции исходили из деления философского знания на метафизику и практическую философию. Метафизика представляла собой то, что мы сейчас бы назвали теорети-

ческой философией. И теория познания строилась как ее основной раздел. При этом подразумевали главным образом научное познание, которое в свою очередь было ориентировано на находящиеся на подъеме естественные и математические науки. Такая ситуация предопределила специфическое понимание опыта в теориях познания такого типа. По сути дела неявным образом предполагалось, что опыт связан только с эмпирическими фактами. В этом случае оставалась совсем вне зоны внимания гигантская область подлинного человеческого жизненного опыта. Совсем не учитывалось, что человек кроме науки живет в мире искусства, нравственных представлений, религиозных переживаний, правовых построений, политических страстей. Более того, многие представители сциентистски ориентированных гносеологий категорически заявили, что вся гуманитарная сфера не является наукой. Да и чего можно было ожидать от сторонников теории познания, субъектом которой являлось существо, в "жилах которого вместо живой крови течет разжиженный сок разума" (В. Дильтей).

Здания таких теорий познания пошатнулись, когда было показано, что даже, казалось бы, самые достоверные основы их - эмпирические факты - не являются по своей сути эмпирическими. Следовательно, даже в естественнонаучном познании не обойтись без интерпретации, причем долю рационального здесь нельзя определить с помощью наблюдения и эксперимента. И метод интерпретации оказывается существенно необходимым для постижения смысла тех образований, в структуру которых вошли эмпирические факты-абстракции. Оказалось, что эмпирические опытные факты (свидетельства органов чувств, показания приборов), даже элементарные, не являются созерцательно очевидными и их описания, соответственно, не могут быть элементарными, абсолютно надежными основаниями знания ("протокольными предложениями"). Их самих требуется понять, истолковать. Таким образом, для естествознания, как и для любого познания, важной оказалась языковая соотнесенность понимания со смыслом эмпирических данных. Это открытие помогло обнаружить "момент понимания во всяком познании мира и тем самым подтвердить универсальность герменевтики" . В то же время выявилась и несостоятельность применения классических теорий познания в области гуманитарных наук.

Гуманитарные науки имеют единую предметную область, которую можно для удобства условно обозначить как текст. "Текст - первичная данность (реальность) и исходная точка всякой гуманитарной дисциплины. Конгломерат разнородных знаний и методов, называемых филологией, лингвистикой, литературоведением, науковедением и т.п." .

Познание здесь связано с пониманием, постижением смысла, интерпретацией. Интерпретация в данном случае - это ответы на огромное количество вопросов, которые ставятся по поводу трактуемых текстов. Непрерывный диалог лежит в основе такой интерпрета-

ции. "Точные науки - это монологическая форма знания: интеллект созерцает вещь и высказывается о ней. Здесь только один субъект - познающий (созерцающий) и говорящий (высказывающийся). Ему противостоит только безгласная вещь. Любой объект знания (в том числе человек) может быть воспринят как вещь. Но субъект как таковой не может восприниматься и изучаться как вещь, ибо как субъект он не может, оставаясь субъектом, стать безгласным, следовательно, познание его может быть только диалогическим" .

Гуманитарное познание имеет принципиально системный характер. Отдельные гуманитарные (исторические, текстологические, философские и т.п.) факты мало что значат и тем более мало что могут объяснить. А объяснение - главная задача любого знания, стремящегося к высокой степени теоретичности и доказательности. С успехом можно использовать факты только объясненные, для чего важна вся система, в которую они входят, с учетом исторических и в целом общественных обстоятельств. Науки о природе и науки о духе - это две половины одного человеческого интеллектуального глобуса (В. Дильтей), граница между ними достаточно неопределенна, особенно если мы будем искать ее в предметной области. Различие между ними обнаруживается по преимуществу в методах познания.

Заметим, что как среди естественных, так и среди гуманитарных наук различаются науки теоретические и прикладные. Так, например, по отношению к философии уже у Аристотеля и Платона мы обнаруживаем четкое употребление термина "теория". Философия у них была теоретическим знанием в отличие от, например, педагогики и риторики, которые считались знанием прикладным. Так понимается теоретическое и Кантом. У него теоретическое фигурирует как необходимо присущая подлинной науке форма знания, она фактически существует и в науке, и в философии.

Сущностью всех гносеологических вопросов является проблема понимания как постижения смысла. Поэтому в теорию познания следует ввести вопрос об отношении особого типа бытия - познающего разума - к другим видам бытия: нравственного, религиозного, эстетического, общественного. Необходимо восстановить прерванную традицию и утраченный авторитет философии и гуманитарных наук.

Анализом понимания, как мы уже отмечали, занимается герменевтика, которая издавна представляла собой искусство интерпретационной деятельности. Она отвечает на вопрос: "Как возможно понимание?", ее фундаментальным априорным понятием является "смысл". Именно смысл в герменевтике - цель постижения. Анализом смысла и методов его получения занимается феноменология, которая в свою очередь считала интуитивно ясным понятие "понимание" и игнорировала его анализ. Синтез этих двух концепций позволяет устранить неполноту их методик и исторически приводит к образованию новой дисциплины - герменевтической феноменологии.

Согласно последней, принципиальными основаниями понимания как акта познавательной деятельности являются филологический, исторический и психологический методы, объединяемые обычно под названием "исторический подход", который можно выделить в особый раздел знания, описывающий условия понимающей деятельности. Условия понимания образуют контекст, в котором "живет" анализируемый текст. Контекст воссоздается при помощи филологической, исторической и психологической интерпретаций на основании герменевтики и критики. Так, понимаемая герменевтика, синтетически слитая с феноменологией, не является простым собранием практических правил и советов для толкования текстов, а претендует на научное исследование и развитие законов понимания. Философской задачей герменевтики становится анализ самого акта понимания, целью герменевтического метода - понимание смысла текста в его социокультурном контексте. Феноменология же помогает вскрыть объективный смысл исследуемого явления. Теория познания, опираясь на такую базу, становится более богатой, изощренной и гибкой.

Теория познания действенна только тогда, когда в ней сливаются теоретические и практические изыскания, теоретическая и практическая философии (разделение которых вплоть до настоящего времени считалось достижением развития историко-философской мысли и реального развития наук, каждая из которых гордилась своей независимостью от философии). Закончить данную главу мы хотели бы словами Г.-Г. Гадамера: "Я убедился в том, что этот аристотелевский образец науки о практическом знании и его тесной связанности с этосом* представляет собой единственный образец теории науки, согласно которому герменевтический опыт осмысления - осмысления, непрестанно продолжающего выражать себя средствами языка, осмысления, никогда не начинающегося с нуля и никогда не замыкающегося на бесконечности, - может быть понят как первооснова всей философской мысли" .

* Этос здесь означает нравственность.

1 Трактат Локка "Опыт о человеческом разумении" был опубликован в 1690 г., он приобрел огромную популярность и оказал большое влияние на распространение эмпирического материализма в философии. Лейбниц знал об основных положениях теории Локка еще до выхода в свет "Опыта", но только после основательного его изучения решил вступить в теоретический спор с автором и написал сочинение "Новые опыты о человеческом разумении автора системы предустановленной гармонии". Эта книга была в основном закончена к 1706 г. Но Лейбниц не счел возможным ее опубликовать, потому что не знал последних (после выхода в свет "Опыта") взглядов Локка и поскольку к этому времени Локк уже умер. Реальная полемика между двумя крупнейшими мыслителями не состоялась. "Новые опыты" были опубликованы только в 1765 г. после смерти самого Лейбница. Поэтому, когда говорится о противостоянии Локка и Лейбница, следует учитывать исторический контекст и понимать под таким противостоянием концептуальное содержание двух различных философских систем.
2 Локк Дж. Опыт о человеческом разумении // Локк Дж. Сочинения в трех томах. Т. I. M., 1985. С. 131.
3 Заметим, что Кант был крупным ученым, он много занимался естествознанием и преподавал некоторые естественные дисциплины в Кенигсбергском университете. Кант впервые поставил проблему развития в неживой природе, которая была совсем нетипична для его времени, основной установкой которого было положение о том, что природа мертва, не имеет истории. Он разрабатывает также принципы возникновения и современного состояния Солнечной системы (небесные тела возникают из вращающихся туманных масс, из разреженных частиц материи, в основе их объединения в плотные сгустки материи лежат законы механики Ньютона). Кант полагал, что скорость суточного вращения Земли не является равномерной, она зависит от приливов и отливов вод океана. В физике Кант выдвинул гипотезу об относительности движения и покоя. Энциклопедические познания Канта распространялись и на области биологии и антропологии. Им была выдвинута идея генеалогической классификации животных (происхождение животных было взято за основание распределения их на виды). В противовес расистским теориям Кант выдвигает концепцию естественной истории человеческих рас.
4 Заметим, что сама идея различения истин разума и истин факта принадлежит не Лейбницу, а Августину Блаженному (354-430). Крупнейший христианский теолог и философ в своей работе "Христианская наука" предполагает два рода ложного: "к первому относится то, что вовсе невозможно; ко второму то, чего несть, но что может быть. Например, кто говорит, что семь и три составляют одиннадцать, говорят вовсе невозможное: а кто говорит, что в календы, например, генварская, был дождь, говорит возможное, хотя бы сего на самом деле и не было" (Августин Блаженный. Христианская наука, или Основания св. герменевтики и церковного красноречия. Киев, 1835. С. 145). Сравним с этим определения Лейбница: "Есть также два рода истин: истины разума и истины факта. Истины разума необходимы, и противоположное им невозможно; истины факта случайны, и противоположное им возможно" (Лейбниц Г.В. Соч. В 4-х т. Т. 1. М., 1982. С. 418).
5 Кант И. Критика чистого разума. М., 1994. С. 42.
6 Там же. С. 22.
7 Там же. С. 516.
8 Там же.
9 Там же. С. 11.
10 Там же. С. 22-23.
11 Там же. С. 194.
12 Там же. С. 513.
13 Асмус В.Ф. Иммануил Кант. М., 1973. С. 248.
14 Галилей Г. Диалог о двух главнейших системах мира. М., 1948. С. 89.
15 Кант И. Указ. соч. С. 16.
16 Гадамер Г.-Г. Философия и герменевтика // Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. М., 1991. С. 13.
17 Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. С. 292.
18 Там же. С. 363.
19 Гадамер Г.-Г. Указ. соч. С. 15.

научной рациональности
Наука как социальный институт, форма культуры и специфический вид познавательной деятельности возникла в Европе в XVI -XVII вв. в результате формирования особой формы знания и познания – научного рационализма и его эмансипации от иных - мифологических, религиозных, философских форм знания и познания. История формирования научного рационализма - сложный нелинейный про­цесс, соединяющий периоды эволюционного накопления но­вых знаний и пе­риоды революционных прорывов к новым познавательным ру­бежам. Можно выделить основные этапы становления научного рационализма. Рождение ра­ционалистической установки связано с периодом «осевого вре­мени», т.е. VIII –V вв. до н.э. Кристаллизация научной рациональности в русле иных форм зна­ния – мифологии, религии, философии, обозначаемая как протона­учный этап раз­вития рационализма, осуществляется в культуре Древнего Вос­тока, Древней Греции, Древнего Рима, Средневековья, Возрождения.
§2. Ростки юридической науки в культуре

Древневосточных цивилизаций
Научная рациональность не возникает внезапно, на «пустом месте». Ис­тория рационализма берет начало в культуре Древних Восточных цивилизаций – Древнего Китая, Древней Индии, Древнего Египта, на почве которых прорас­тают первые ростки разумно-рассудочной познавательной стратегии. Зачатки научного знания формируются в лоне традиционной - мифологической куль­туры. Мифология как исторически наиболее ранняя форма мировоззрения складывается в результате актуализации образно-эмоциональной стратегии об­работки информации о мире и являет собой систему эмоционально окрашен­ных образов.

Мифологическая картина мира находила выражение в образе «мирового древа», с помощью которого моделировалась структура мира, предстающая как иерархически упорядоченный космос, в котором природа и общество являются частями космического целого. Доминантой мировоззрения мифологического человека выступал космоцентризм – человек ощущал себя элементом космиче­ского целого, человеческая жизнь, осмысляемая как продолжение жизни кос­мической, растворялась в природе. На основе «подражания природе» формиро­вались образцы поведения и деятельности. Сама идея опоры на авторитет При­роды рождалась вследствие неразвитости рефлексии, аналитического, рацио­нального, причинно следственного мышления. Основным способом выработки стратегий поведения было наблюдение, накопление информации об окружаю­щей природе, интервалах пульсирования биокосмических ритмов, запоминание наиболее успешных способов деятельности. Сферой обобщения и закрепления накопленного опыта стал, регулирующий все многообразие деятельности чело­века, ритуал.

Важнейшей характеристикой традиционного мифологического мышле­ния является синкретизм – нерасчлененность различного рода представлений, в том числе и нерасчлененность представлений о человеке и мире, исключающая саму возможность субъектно-объектного отношения человека к миру. Тради­ционалистская стратегия бытия – это стратегия адаптации к существующим природным и социально-историческим условиям. Неотъемлемой частью тради­ционной мифологической культуры является сакральное отношение к мифу, исключающее любые попытки критического переосмысления сложившихся са­кральных мифологем. Традиционная культура ненаучна, главным ее принци­пом является принцип подчинения авторитету традиции, следовательно, она исключает инновации, в ней нет заказа на новые технологии. Тем не менее, именно в рамках традиционной культуры формируются первые ростки рацио­нальности и протонаука. Очевидно, что научный рационализм принципиально отличается от мифологических форм познания, поэтому он рождается не столько вследствие усложнения или количественного роста мифологических представлений, сколько в результате качественного скачка, актуализации принципиально новой стратегии обработки когнитивной информации. Такого рода качественный скачок, прорыв к новой форме мышления был обусловлен жизненной необходимостью – контрпродуктивностью сложившихся форм жиз­недеятельности и необходимостью создания новых, более эффективных. Оче­видно, что значительную роль в процессах развития рационализма играло обы­денное познание, в рамках которого развиваются и усложняются рассудочные когнитивные стратегии. Именно в пространстве обыденного познания активи­зируется особый – утилитарный (с позиций пользы, выгоды) тип отношения к миру как средству. Утилитарное, но не сакральное отношение к миру стано­вится важнейшим условием преодоления ограниченности традиционного ми­фологического мышления. Утилитаризм – способ разгерметизации синкретиче­ского мышления, оперирующего нерасчлененными представлениями. В рамках утилитарного, объектно-вещного восприятия реальности происходит расчлене­ние, присущей мифологической культуре бессубъективности, формируется субъект объектное отношение человека к окружающему миру. Начинается процесс «расколдования» мира, естественно вытекающий из объектно-вещного к нему отношения. Превращаясь в средство, вещь для человека, мир престает быть «вещью в себе». Рождается тенденция объяснения мира из него самого, а не при помощи ссылок на Богов, потусторонние силы. Из этого логично выте­кает типично утилитаристский способ практического, а не магического воздей­ствия на мир. Таким образом, утилитарная интерпретация действительности превращает мир в предмет аналитических размышлений человека, в ходе кото­рых осуществляется вычленение и оценка отдельных его элементов.

Утилитаризм является предтечей рационализма: его важнейшая миссия – дискредитация мифологического, образно-эмоционального мышления и подго­товка почвы для критического, рационального мышления. Как представляется, утилитаристский здравый смысл есть исторически наиболее ранняя форма рас­судочного осмысления мира, этап рационализации мышления.

Что касается рационализма как такового, то датой его рождения принято считать период «осевого времени». Понятие «осевое время» вводит Карл Яс­перс. Под осью мировой истории он понимает духовный процесс, который шел между 800 и 200 гг. до н.э. В это время в Китае жили Конфуций и Лао-Цзы, возникли все направления китайской философии, в Индии жил Будда и воз­никли Упанишады, в Иране проповедовал Заратустра, в Палестине выступали древнеиудейские пророки, в Греции творили Гомер, Парменид, Гераклит, Пла­тон. «Осевое время», по Ясперсу, это время появления человека такого типа, какой сохранился по сей день, а именно, человека рефлексирующего. Рефлек­сия, по Ясперсу, есть особая способность - способность мышления делать своим объектом мышление, способность сознания осознавать сознание. «Осе­вое время», согласно Ясперсу, знаменует конец господства мифологического мышления: «Мифологической эпохе с ее спокойной устойчивостью пришел конец... Началась борьба рациональности и рационально проверенного опыта против мифа (логоса против мифа)...»(1).

Разумеется, актуализация разумно-рассудочного мышления не означала рождения науки, для выделения науки как особой формы культуры, сферы обще­ственного сознания и способа познания мира необходимы были: накопление значительного массива знаний, приобретение специфических навыков, институ­циализация научной деятельности и т.п. Применительно к цивилизациям Древ­него Востока о науке как таковой говорить преждевременно - здесь существовала протонаука, которая была вплетена в мифологические формы знания. Это в пол­ной мере относится и к юридическому знанию. Зачатки юридического научного знания формируются в результате развития рефлексии относительно сущест­вующих политико-правовых отношений, однако объяснительные конструкции, выстраиваемые в результате такого рода рефлексии, содержат значительную долю мифологических смыслов. В частности ведущим объяснительным принци­пом выступает присущий в целом мифологическому мировоззрению принцип космоцентризма. В рамках космоцентрического мировоззрения земной порядок – микрокосм - рассматривался как отражение общемирового космического по­рядка – макрокосма. Право и государство в таком смысловом контексте предста­вали как внешние по отношению к человеку, заданные свыше силы. Мифологи­ческое истолкование права и государства присуще политико-правовой культуре Древних Восточных цивилизаций, они, в той или иной мере, отражены в Законах Хаммурапи, Законах Ману, Зороастризме, Даосизме, Конфуцианстве, Буддизме.

Например, в Законах Ману – древнеиндийском политико-правовом па­мятнике - вечный космический закон и закон человеческий объединяются по­средством понятия «дхарма». Дхарма понимается одновременно как закон при­роды, моральный закон, обычное право и право позитивное.

Еще более выпуклой представляется эта связь небесных и земных поряд­ков в древнекитайской религиозно-философской доктрине даосизма, где Дао понимается как естественный ход вещей, естественная закономерность, опре­деляющая законы неба, природы и общества, олицетворяющая высшую добро­детель и естественную справедливость.

Необходимо отметить тот факт, что в традиционной культуре право предстает не столько как юридический, сколько как нравственный феномен. Такое понимание права базируется на противопоставлении подлинного, задан­ного космосом закона и закона, созданного человеком, который квалифициру­ется как искажение законов космических. Позитивное право, в таком контексте предстает в худшем случае как суррогат, а в лучшем случае как явление вто­ричное и преходящее. Позитивному праву проти­вопоставляется естественное право, понимаемое особым образом - как задан­ные Космосом моральные предписания.

Наглядной иллюстрацией такого понимания права является Конфуциан­ство, которое противопоставляет обычное право, ритуал (ли) как отражение не­бесного закона, позитивным законам (фа), как подлинное ложному. Конфуций утверждал: «Если руководить народом посредством законов и поддержи­вать порядок при помощи наказаний, - народ будет стремиться уклоняться (от наказаний) и не будет испытывать стыда. Если же руководить народом посред­ством добродетели и поддерживать порядок при помощи ритуала, народ будет знать стыд и он исправится».

Развитие юридической мысли в культуре Древнего Востока можно представить как процесс постепенного сжатия мифологических пред­ставлений и расширения рациональных и, соответственно, изменения отноше­ния к законам позитивным. Конечно, речь идет лишь о тенденции, но не ради­кальной трансформации.

Частичная рационализация представлений о праве осуществляется в буд­дизме. В частности мифологическому толкованию ключевого понятия древне­индийской политико-правовой мысли «дхарма» (дхамма) как универсального космического закона буддизм противопоставляет его трактовку как естествен­ной закономерности, для понимания и применения которой необходимы умст­венные усилия. В Дхаммападе указывается: «Дхаммы обусловлены разумом, их лучшая часть – разум, из разума они сотворены...»

Еще более заметенным это движение от мифологического понимания права к рациональному предстает в трактате «Артхашастра» (IV–III вв. до н.э.), автором которого считается древнеиндийский мыслитель Каутилья (Чана­кья). Наряду с дхармой - космическим законом он выделяется артху – практи­ческую пользу, выгоду людей. При этом полезность выступает в качестве ве­дущего принципа политических действий и социального взаимодействия. Один из сторонников идей Каутильи комментатор «Законов Ману» Медхатитхи ут­верждал, что правителю в случае выбора между следованием дхарме и боль­шими потерями для артхи необходимо следовать второй.

Наиболее рельефным переход от мифологического понимания права к рациональному предстает в древнекитайском политико-правовом учении Мо­изма. Основатель моизма Мо-Цзы (479–400 гг. до н.э.) дает новую трактовку небесного закона - «воли неба», утверждая, что «небо придерживается всеоб­щей любви и приносит всем пользу». Такое понимание воли неба позволяет Мо-Цзы приблизиться к новому пониманию государства как продукта общест­венного договора. Конечно, контрактивизм Мо-Цзы едва ли можно назвать по­следовательным, поскольку он соединяется с идеей воли неба. В частности, Мо-Цзы полагал, что в древности не было управления и наказания, и, по­скольку у каждого было свое понимание справедливости, между людьми ца­рила вражда. Беспорядок в Поднебесной был такой же, как среди диких зверей. Поняв, что причиной хаоса является отсутствие управления и старшинства, люди выбрали самого добродетельного и мудрого человека Поднебесной и сде­лали его сыном неба. Только сын неба может создавать единый образец спра­ведливости в Поднебесной, поэтому в Поднебесной воцарился порядок. Мо-Цзы выдвигает важную идею принадлежности народу верховной власти, а также, ссылаясь на присущую небу, которое играет в моизме роль образца и модели для человеческих взаимоотношений, всеобщность, настаивает на при­знании равенства всех людей. Именно трактовка воли неба как позволяет Мо-Цзы выдвинуть требование учета интересов простого народа в процессе управ­ления государством.

Кульминационной точкой в процессе рационализации представлений о праве можно назвать учение древнекитайского легизма. Один из теоретиков легизма и основателей школы «законников» (фацзя) Шан Ян (390– 338 гг. до н.э.), выступил с критикой конфуцианских идеалов управления посредством обычного права – ритуала, он полагал, что люди, придерживающиеся подобных взглядов, могут лишь блюсти законы, однако они не способны обсуждать во­просы, выходящие за рамки старых законов. В видении Шан Яна управление должно опираться на позитивные законы (фа) - «Мудрый творит законы, а глу­пый ограничен ими». Конечно, концепцию легизма едва ли можно назвать гу­манистичной, поскольку идеалу «законнического» государства чужды пред­ставления о каких-либо правах подданных по закону, об обязательности закона для всех, включая и тех, кто их издает. Закон в рамках легизма выступает как приказная форма, которую можно заполнить любым произвольным содержа­нием и снабдить любой санкцией. Тем не менее, фактически в легизме закон предстает не столько как воля неба, сколько как воля правителя.

Подводя итог, можно констатировать, что, не смотря на зримую положи­тельную динамику научного рационализма в культуре Древнего Востока, он не обретает самостоятельности и существует в виде отдельных фрагментов на фоне в целом мифологического мышления.

§3. Юридическая мысль в культуре Древней Греции
Культура Античной Греции – культура, в недрах которой осуществля­ется эмансипация рационализма как специфической формы познания. В Древ­ней Греции складывается ряд факторов, обусловливающих развитие рациона­лизма, обретение им статуса особого типа познания.

Во-первых, это специфические природные условия, не благоприятст­вующие формированию цивилизации аграрного типа. В Греции развиваются коммерция и ремесленное производство. Сословия торговцев и ремесленников представляют серьезную экономическую и политическую силу.

Во-вторых, это наличие демократических начал социальной организации, которые реализуются в институте полиса и создают условия творческой сво­боды и индивидуальной инициативы. Индивидуализм колебал общественные устои и делал необходимым постоянное восстановление социальных связей при помощи собственного рассудка. Полисная культура – это культура не авто­ритета, но автора (Кнабе), это культура диалога, творческой конкуренции, со­ревнования, любознательности. Дискуссия выступает как способ решения по­литических, социальных, экономических проблем. Агонистика – состязатель­ность - способствует продвижению свободомыслия, секуляризации, рационали­зации культуры.

В-третьих, развитие древнегреческого рационализма в той или иной мере было инициировано причинами религиозного характера. Религиозная культура древних греков отличалась, условно говоря, своим «либерализмом»: древне­греческие боги, по сути, были идеализированными людьми; греки не имели священных книг – плодов божественного откровения; не имели строго фикси­рованной догматики; жрецы не играли существенной роли в жизни полиса. От­сутствие жестких религиозных догм делало интеллектуальную мысль Древней Греции свободной, в отличие от Древнего Востока, где догмы образовывали устойчивую противодействующую силу.

В-четвертых, древнегреческая мифология несла на себе отпечаток демо­кратической ментальности, она являла собой образец высокохудожественного авторского творчества, специфической ее особенностью были попытки при­чинно-следственного объяснения событий, а также наличие обобщающих сен­тенций, художественных метафор, которые можно рассматривать как прооб­разы философско-научных понятий.

Итак, сама жизнь древнегреческого полиса, основывающаяся не на дик­тате традиции, а на диалоге и воспроизводстве социального консенсуса способ­ствовала развитию рационалистического мышления. Рационалистическая уста­новка складывается под нажимом утилитарных требований - развитие тор­говли, мореплавания, ремесленного производства рождало чувство неудовле­творенности мифологическими и магическими способами объяснения мира и методами воздействия на него. Рационалистический подход заключался в стремление искать в самой природе причины того, что происходит, отказав­шись, таким образом, от апелляции к потусторонним силам. Вместе с тем, ра­ционалистическая установка отличалась от обыденной, поскольку предпола­гала не констатацию фактов в их повседневной очевидности, но поиск причин и оснований при помощи разума. Такого рода гносеологический переворот произошел с одной стороны потому, что человек перестал довольствоваться ав­торитетом мифа в понимании мира и поставил задачей сам понять его, с другой стороны, такой поворот стал возможен вследствие выработки навыков раз­мышления не только о предметах, но и о мыслях, т.е. навыков рефлексии.

Ключевой лексемой, которой оперируют первые древнегреческие фило­софы, становится лексема «фюзис», понимаемая как природа, внутреннее уст­ройство всех вещей. Другой важнейшей категорией, вокруг которой организу­ется античный философский дискурс является категория «архэ» - первоначало. Поиск первоначала, выступающего как причина и основа природных и соци­альных явлений и процессов, свидетельствует о развитии абстрактного мышле­ния. Собственно говоря, способность увидеть за многообразными явлениями жизни некоторую единую сущность рождается в результате способности к идеализации мира – абстрагирования от конкретных физических и психических его характеристик. Таким образом, осуществлялся выход к обобщающим, опи­рающимся на доказательство построениям и отступление от мифологических представлений. В интеллектуальной культуре Античной Греции формируются представления о различных формах знания. Среди них: докса – знание обыден­ное; техне – практическое знание; матема – знание, полученное в процессе обу­чения и направленное на формирование этических добродетелей; эпистема - знание теоретическое, прототип знания научного; софия – теоретическое умо­зрение. Продвижению культуры рационализма способствовало образование. Идеалом греческого образования было свободное добровольное занятие нау­кой. Воспитание, формовка здорового духа в здоровом теле обозначалась тер­мином пайдейя. В античной культуре бытовали представления, согласно кото­рым решающую роль в формировании духовной природы человека играют сло­весность, поэзия, риторика, история и философия. Помимо этого в Древней Греции возникают элементы юридического образования - некоторые сведения о праве включались в систему общего образования, а в школах стоиков обучали судебному красноречию.

Культура Древней Греции – важнейший этап становления юридической науки. Этот этап связан с переходом от мифологических представлений к фи­лософским, от образно-эмоцонального мышления к логико-понятийному ана­лизу и зачаточным формам эмпирико-научного познания.

Собственно говоря, изначально политико-правовая мысль Древней Гре­ции подобно древневосточной политико-правовой мысли была мифологичной. Первые ростки политико-правовой мысли рождаются в поэмах Гомера и Ге­сиода. Так, например, в поэмах Гесиода (VII в. до н.э.) «Теогония» и «Труды и дни» проблемы правового устройства решаются посредством апелляции к сле­дующему мифологическому сюжету: от брака Зевса (олицетворения всего со­вершенного) и Фемиды (олицетворения вечного естественного порядка) рож­даются две дочери-богини: Дике (справедливость) и Эвномия (благозаконие). Дике охраняет естественно-божественную справедливость и карает неправду. Эвномия же обозначает божественный характер начал законности в общест­венном устройстве, глубинную внутреннюю связь законности и полисного уст­ройства.

Для поэм Гомера характерно превращение мифологических образов в обобщающие понятия, в частности Дике означает у него уже не столько имя бо­жества, сколько принцип вечной справедливости.

Характерные для поэм Гомера попытки рационализации представлений о праве получают дальнейшее развитие в творчестве первых философов, напри­мер, Пифагора (580–500 гг. до н.э.) и его последователей - Архита, Лизиса, Филолая. В качестве основы и источника права они определяли число. Пред­ставление о справедливости, таким образом, утрачивало мифологический ха­рактер и обретало новое рационалистическое звучание – как воздаяние равным за равное.

Еще один шаг по пути рационализации политико-правовой мысли – уче­ние Гераклита (VI –V вв. до н.э.), который определяет право как порождение всеобщего логоса – всеуправляющего разума. Гераклит настаивает на том, что закон полиса имеет разумную природу, он возникает в результате интеллекту­ального постижения логоса.

Принципиально общим для подходов Пифагора и Гераклита, оказавших заметное влияние на последующих мыслителей (Сократа, Платона и др.), явля­ется выбор ими интеллектуального (логико-философского, научно-математиче­ского) критерия для определения того, что есть право.

Переломный момент в развитии рационалистического понимания права – творчество софистов, выступивших в V в. до н.э. в период расцвета афинской демократии. Софистами – мудрецами называли в Древней Греции учителей по­литического красноречия, которые радикальным образом изменили представ­ления о праве и государстве.

Во-первых, софисты выступают с критикой идеи божественного проис­хождения права. Например, софист Критий называл Богов чучелами, изобре­тенными политиками, чтобы заставлять людей почитать законы, которые сами по себе не имели бы силы.

Во-вторых, софисты выдвигают идею утилитаризма - обусловленности нравственных, правовых норм жизни общества человеческой пользой. Напри­мер, софист Фрасимах рассматривал справедливость, как то, что полезно вла­стям; всякая власть, в его видении, устанавливает законы в свою пользу: демо­кратия – демократические, тирания – тиранические.

В-третьих, идея утилитаризма у софистов неразрывно связана с идеей ре­лятивизма - относительности существующих нравственных и правовых норм, их изменчивости, текучести.

Наконец, в-четвертых, в толковании правовых норм софисты приближа­ются к антропоцентрическому пониманию права и государства, согласно кото­рому основным источником права и государства является человек. Софист Протагор (481–411 гг. до н.э.), например, утверждал, что законы – изобретение древних законодателей.

Рационализация политико-правовых представлений в творчестве софис­тов связана, в первую очередь, с передачей права установления норм социаль­ной жизни человеку. Определение человека как меры всех вещей (Протагор) открывала возможность рационального – аналитического, а не сакрального – апологетического отношения к существующему праву. Необходимо отметить, что ряд софистов вводят разграничение закона полиса (номоса) и закона при­роды (фюзиса). Софист Гипий (460–400 гг. до н.э.) противопоставляет истин­ное, происходящее от самой природе вещей, естественное право ошибочному, искусственному, полисному закону. Посредством апелляции к естественному праву софист Антифонт (около 400 г. до н.э.) утверждает равенство людей. Как представляется, обращение к природе как объяснительному принципу создает прецедент сциентизации политико-правовой мысли, а также контуры «натуро­центризма» как принципа понимания права. Необходимо отметить, что рацио­налистическая по своей сути идея натуроцентризма радикальным образом от­личается от мифологической идеи космоцентризма: в рамках натуроцентризма природа понимается как фюзис - внутренне устройство и архэ - сущность ве­щей. Натуроцентризм в понимании права есть утверждение некоего порядка аутентичного природе и сущности человека. Таким образом, софисты может быть не всегда последовательно, отходят от космоцентрической идеи обожест­вления природы, понимания права как заданного Космосом высшего порядка. В целом вклад софистов в дело формирования юридической науки трудно пре­увеличить: они предложили деление права на естественное и позитивное; опи­раясь на естественно-правовую теорию заложили основания современной тео­рии прав человека; с позиций естественного права обосновали аксиому право­вого равенства людей; обосновали факт разнообразия законов. Однако учение софистов едва ли можно квалифицировать как юридическую научно-исследо­вательскую программу. Знание, выработанное софистами, носило фрагментар­ный и во многом умозрительный характер. Применительно к учению софистов едва ли можно говорить о целостной и законченной концептуальной научной системе, а тем более о сколько-нибудь репрезентативной эмпирической его базе.

Нечто подобное можно сказать и об учении Сократа (469– 399 гг. до н.э.), который стоит у истоков традиции рационального понимания права. По­добно софистам, Сократ различал естественное право и законы полиса, но в от­личие от них он считал, что и естественное право и полисный закон имеют ра­зумное основание. Сократ формулирует важную идею тождества разумного, справедливого и законного. Утверждая, что править должны знающие, Сократ, по сути, формулирует принцип компетентного правления. Конечно, теоретиче­ская позиция Сократа была далека от существовавших в его времена политиче­ских порядков.

Создателем целостной концептуальной системы знаний относительно го­сударства и права является Платон (427–347 гг. до н.э.). Вместе с тем, концеп­ция Платона носит ярко выраженный философский характер. Описываемое Платоном в диалоге «Государство» идеальное государство принадлежит миру эйдосов - идей. Оно может быть реализовано в мире вещей – земной политико-правовой жизни, однако идеальная форма государства первична и независима от людей. Таким образом, по Платону, идеальный образ государства не извле­кается из эмпирической реальности, но конструируется умозрительно в резуль­тате также умозрительно усмотренного структурного тождества между Все­ленной в целом, человеческой душой и государством. В идеальном государстве Платона правители - философы управляют «по добродетели и науке».

В диалоге «Законы» Платон предпринимает попытку изучения государ­ства как такового, т.е. реального государства, состоящего из реальных, но не идеальных людей. В реальности, как полагает Платон, трудно найти тех, кто управлял бы «по добродетели и науке», поэтому реальное государство отлича­ется от идеального, в первую очередь тем, что носителем высшей власти дол­жен быть закон, следовательно, необходима конституция. И, тем не менее, ре­альное государство для Платона лишь искажение идеального, которое высту­пает как главная цель и ценность.

В «Законах» Платон выдвигает целый ряд важных политико-правовых идей – создает классификацию форм правления государства в зависимости от количества правящих и их отношения к законам, вводит понятия «смешанной конституции» (под конституцией подразумевается форма государства) и «про­порционального равенства». И, тем не менее, учение Платона нельзя назвать конкретно-научным, оно является философским, т.е. основанным не столько на опытном, сколько на сверхопытном знании. Политико-правовая проблематика освещается Платоном с позиций идеального понимания государства и права.

Вершина рационализации древнегреческой политико-правовой мысли – учение Аристотеля (384–322 гг. до н.э.). Аристотеля часто называют основате­лем политической науки. Так или иначе, но первую попытку всесторонней раз­работки науки о политике предпринял именно Аристотель. Он изменил форму изложения политико-правовых идей, в отличие от Платона, который излагал свои взгляды в типично философской форме диалога, Аристотель обращается к форме трактата. Главной работой, в которой Аристотель излагает свои взгляды, является трактат «Политика». Помимо этого в своих исследованиях права и го­сударства Аристотель опирается на солидную эмпирическую базу – в основу его исследования был положен сравнительный анализ действующих конститу­ций, им и его учениками было описано 158 конституций греческих и варвар­ских государств. Политико-правовое учение Аристотеля отличается от анало­гичного учения Платона большей конкретностью и меньшей умозрительно­стью. Во многом это связано с представлением Аристотеля о том, что идеи не существуют вне вещей, но только лишь в них самих как формы вещей. Каждая вещь есть единство материи и формы. Таким образом, Аристотель преодоле­вает присущий Платону идеализм и дуализм в понимании государства и права. Государство, в представлении Аристотеля, есть высшая форма общения, обни­мающая собою первичные формы общения – семью, общину; оно создается во имя благоденствия всех.

Государство в учении Аристотеля предстает как продукт естественного развития. Вместе с тем, государство отвечает самой природе человека, который есть существо социальное и политическое. Таким образом, в понимании госу­дарства Аристотель стоит на позициях «социоцентризма», позиционирующего в качестве источника государства - общество. Стагирит снимает присущий пла­тоновскому пониманию государства налет сакральности и спиритизма. Такого рода десакрализацию Аристотель осуществляет и в отношении других поли­тико-правовых понятий. Закон он понимает как уравновешивающий разум об­щественной жизни. Справедливость как принцип создающий и сохраняющий благо (счастье) общества. Право как политическую справедливость, служащую нормой политических отношений между людьми. Правопонимание Аристотеля базируется на принципе совпадении справедливого и законного. Таким обра­зом, Аристотель вплотную подходит к созданию науки о праве. Он создает ряд важный политико-правовых понятий, например, понятия уравнивающей и рас­пределяющей справедливости; осуществляет классификацию форм правления исходя из критерия количества правящих и служения интересам общего блага; разрабатывает проект идеальной формы правления – политии. И, тем не менее, учение Аристотеля по своей сути являет собой знание, где синкретически (не­разрывно) слиты философский и конкретно-научный рационализм. В частно­сти, этика (этика – раздел философии) определяется Аристотелем как начало политики и введение к ней. В качестве объекта политической науки у Аристо­теля выступают прекрасное и справедливое, т.е. те же объекты, которые изуча­ются этикой в качестве добродетелей. Аристотель дает этическое понимание государства как сообщества равных людей для достижения возможно лучшей жизни.

В эллинистический период развития античной культуры наступает упа­док политико-правовой мысли, связанный с кризисом древнегреческой госу­дарственности. Идеал аполитичности, неучастия в общественной жизни выдви­гают школы эпикуреизма, кинизма. Стоицизм возрождает космоцентрическую по своей сути идею универсального космического закона, управляющего всем сущим. Стоики именуют его судьбой.

Итак, необходимо определить специфические особенности древнегрече­ского рационализма. Важнейшая из них - ориентация на построение теории, дедуктивных конструкций. Только занятие теоретическим познанием рассмат­ривалось древними греками как достойное свободного гражданина полиса. Теоретическое знание противопоставлялось опыту и практическим ремеслам (техне) как высокое низкому. Другой особенностью древнегреческого рациона­лизма был его синкретизм – нерасчлененность философского и собственно на­учного рационализма. Ростки частных наук, например, юридической науки, прорастали и вплетались в философское знание, в этом смысле можно гово­рить, что у древних греков, в сущности, не было отдельных «наук», была лишь одна общая «наука», которая была спаяна с философскими умозрениями, раз­вилась под эгидой философии. Именно вследствие недифференцированности философского и научного знания, древнегреческая «наука» не была наукой в полном смысле этого слова, она являла собой протонаучный тип знания.

Идеи и смыслы

Татьяна АГАФОНОВА, Алексей МАМЫЧЕВ, Виталий ПОПОВ

ЮРИДИЧЕСКАЯ РАЦИОНАЛЬНОСТЬ В КОНТЕКСТЕ ИСТОРИЧЕСКОЙ ЭВОЛЮЦИИ

Классическая форма рационального познания права переживает кризис, в настоящее время происходит поиск постне-кпассической методологии юридической рефлексии. Поэтому актуализируется анализ эволюции и современного состояния юридического мышления, перспектив его развития.

The classical form of rational knowledge of the right endures its crisis. Nowadays a search of post non-classical methodology of a legal reflection is taking place. Therefore the analysis of evolution and a current state of legal thinking, prospects of its development is actualized.

Ключевые слова:

государство, иррациональность, мышление, право, рациональность; state, irrationality, thinking, right, rationality.

Сущность, содержание и значимость феномена «юридическая рациональность» можно рассмотреть с точки зрения эволюции взаимодействия иррационального и рационального в государственно-правовой организации общества, в познании права и взаимосвязанных с ним явлений и процессов. В этом контексте условно можно выделить три исторических этапа, отражающих эпистемологическое развитие правового познания.

В средние века рациональное и иррациональное в развитии права и юридического мышления были тесно связаны друг с другом как в доктринально-правовом, так и в обыденно-правовом плане. При этом предполагалось, что рациональность не противоречит праву, а, скорее, дополняется ею (например, в вопросах веры. Ф. Аквинский утверждал, что позитивное право формируется на основе постулатов веры, а правовой порядок должен учитывать божественные откровения). Таким образом обосновывалось, что «иррациональность не только не чужда праву, но чрезвычайно существенна для него...» (Ф. Ньюманн). При этом на концептуальном уровне обосновывалось, что право может быть формально-иррациональным, если легально институционализируется мистический источник правотворчества.

Далее - Новое время, в контексте которого с развитием картезианского типа мышления возводится «непреодолимый» барьер между рациональным и иррациональным. В публично-правовой практике это выражалось в принципе дифференциации нормального и ненормального, стратегии изоляции безумцев от нормальных людей, в преобладании разумных оснований в конструировании социального, политического и правового порядка. Однако не только на уровне обычно-правового взаимодействия проявляется данная дифференциация, но и на уровне юридического мышления. Так, в государственно-правовом контексте формируются доминирующие типы юридической и политической рациональности, в рамках которых «реализуются» одни юридико-политические теории, доктрины и «терпят крах» другие, не вписывающиеся, противоречащие этим типам рациональности.

Таким образом, на всех уровнях публично-правовой организации действует системная оппозиция истинного и ложного, методы разделения и отбрасывания, которые базируются «на противопоставлении разума и безумия», что формирует определенный «тип разделения, который управляет нашей волей к знанию», вырисовывающий «систему исключений (систему историческую, подверженную изменениям, институционально принудительную)»1.

АГАФОНОВА Татьяна Петровна - к.ф.н., доцент; кафедра государственноправовых дисциплин ТГПУ, г. Таганрог

МАМЫЧЕВ Алексей Юрьевич - к.ю.н, доцент; заведующий кафедрой государственноправовых ТГПУ [email protected]

кПаОфПедОрВа ВПиотлиатлиойлогии Владимирович - д.ф.н., профессор; ректор ТГПУ reр[email protected]

1 Фуко М. Порядок дискурса // Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет. - М., 1996, с. 53-55.

Здесь следует признать вслед за философом и методологом М. Фуко, что со сменой научных парадигм сменяются не только типы политической и юридической рациональности, но и формы дифференциации истинного и ложного знания, методы разделения и исключения иных видов знания, социальной практики как неразумных, безумных, иррациональных. «Великие научные мутации, - пишет в своей программной лекции М. Фуко, - и могут иногда читаться как следствия какого-нибудь открытия, но они могут читаться также и как результат появления новых форм воли к истине... такая воля к знанию, которая навязывает познающему субъекту (и в каком-то смысле - до всякого опыта) определенную позицию, определенный взгляд и определенную функцию»1.

Третий период - период современности, который начинается с того, что в ХХ в. формируются предпосылки, позволяющие говорить о близком родстве рациональных и иррациональных форм и практик правового мышления. Несомненно, что сама постановка этой проблемы - взаимодействия рационального и иррационального (или возвращение этой проблематики в современность)

Начинается благодаря постмодернистскому течению в философско-правовом анализе. Так, согласно постмодернистской концепции, развиваемой в рамках философско-правовых исследований, утверждается, что общество испытывает острейшую потребность в новых формах правового мышления, освобождении от рационально-позитивистского, формально-юридического взгляда на права и правовую реальность. Данная акцентуация вызвана, в первую очередь, тем, что в познании правовой действительности происходит переход от сциентистской программы позитивизма к антропоцен-трической2. В данном случае утверждается, что социальный мир неоднороден и многомерен, объединяет совершено разные типы правопонимания, формы и способы познания права и восприятия юридических процессов и событий, различные социальные источники и факторы правового развития.

В правовой теории начинают уделять большее внимание внеправовым факто-

1 Там же, с. 56.

2 Социальная антропология права современного общества / под. ред. д.ю.н., проф. И.Л. Честнова. - СПб., 2006, с. 4.

рам, второстепенным процессам и явлениям, историческим и этнокультурным доминантам, иррациональным и мистическим основаниям права, зависимости типа правопонимания от религиозного миросозерцания и проч. В том числе полагается, что современное общество переживает «кризис репрезентации», обусловленный исчезновением традиционных канонов истины и возникновением позиций, согласно которым юридическая и политическая истина понимается как социально и контекстуально сконструированные суждения. В данном ракурсе отмечается, что «правовая реальность слишком многообразна для того, чтобы воспринимать и описывать ее при помощи только какого-либо одного исключительного, и тем более императивно-нормативного, т.е., по существу, волюнтаристского метода. право, закон, власть как выдающиеся явления мирового порядка нуждаются в более широком взгляде на них, а следовательно, и в более комплексном учете и освещении всех нюансов и всего своеобразия, свойственных каждому их проявлению и каждому отдельному элементу»3.

Детеологизация и десакрализация властно-правового устройства, нивелирование духовно-нравственных и иных факторов и доминант в развитии политического и юридического мышления сформировали предпосылки для развития такого феномена, как государственная рациональность. Справедливо в этом плане суждение Фуко, что «искусство управлять не должно искать обоснование в трансцендентальных законах, в космологической модели или в неком философском или моральном идеале, оно должно вывести принципы своей рациональности из того, что составляет особую реальность государства. Таковы основополагающие моменты наипервейшей государственной рациональности»4.

На этом же контексте формирования политической и юридической рациональности настаивал и известный теоретик К. Шмит, отмечая, что «государство ^аа!)... есть в высшей степени единичное, конкретное, обусловленное временем явление, которое следует датировать эпохой с XVI по ХХ столетие христианского эона и которое вышло из четырех веков,

3 Исаев И.А. Топос и номос: пространство пра-вопорядков. - М., 2007, с. 9.

4 Фуко М. Интеллектуалы и власть: избранные политические статьи, выступления и интервью. Часть 2. - М. : Праксис, 2005, с. 189.

из Ренессанса, Гуманизма, Реформации и Контрреформации; оно есть нейтрализация конфессиональной гражданской войны, а также специфическое достижение западного рационализма и т.д. Государство есть по преимуществу продукт религиозной гражданской войны, ее преодоление посредством нейтрализации и секуляризации конфессиональных фронтов, т.е. детеологизации»1.

С этого времени, отмечает Фуко, государство начинает трактоваться как «нечто такое, что существует для самого себя», в качестве особой рациональной сущности. При этом оно само по себе, как, впрочем, и государственно-правовые отношения в целом, представляет определенный порядок вещей и специфическую область политического знания. Причем, настаивает Фуко, «политическое знание имеет дело не с правами народа и не с человеческими или божественными законами, а с природой государства, которое должно быть управляемо». В свою очередь «разум государства не отсылает ни к мудрости Бога, ни к разуму или стратегиям Государя. Он соотносится с государством, с его собственной природой и собственной рациональностью». Государственная рациональность в этом контексте рассматривается как определенное «искусство», «то есть как некая техника, сообразующаяся со специфическими рациональными правилами. Эти правила касаются не просто обычаев или традиций, они касаются определенного разумного познания»2.

Обобщая методологические положения фукианской доктрины, можно государственную рациональность трактовать в качестве широкой категории, которая в интегративном качестве выражает юридическую рациональность, которая организует и поддерживает с помощью внешней нормативной регламентации существующий порядок функционирования государства, взаимодействие государственного аппарата и общества, деятельность иных политических и социальных институтов; политическую рациональность, отражающую доминирующие официальные идеологии и доктрины, а также форму и технологии развития властных отношений в обществе (так, например, теория договора в западно-

1 Цит. по: Пивоваров Ю.С. Русская политическая традиция и современность. - М., 2006, с. 11.

2 Фуко М. Интеллектуалы и власть: избранные

политические статьи, выступления и интервью. Часть 1. - М., 2002, с. 366-367.

европейском правовом мышлении стала ведущей не только в организации институциональной сферы и мыследеятельнос-ти субъектов, но и выступила в качестве теоретического императива в правовом и политическом познании социальных феноменов); социальную рациональность, которая воспроизводит определенные типы доминирующих субъектов, их интересов и потребностей.

Например, в этом контексте либерально-демократическая доктрина должна рассматриваться не только как политико-правовая форма организации общественных отношений, не столько как тип властно-правовых отношений, устойчиво воспроизводящийся в обществе, но и в большей степени в качестве специфического типа юридической и политической рациональности, обусловливающего определенную форму мыследеятельнос-ти людей данного сообщества. При этом либерально-демократическая рацио-нальность исходит в политическом и экономическом измерении из «правила максимальной экономии», а в юридической сфере - из «правила максимальной подчиненности закону». Данные основания либеральной рациональности обусловливают такую управленческую технологию, «доминирующим принципом которой является принцип государственного интереса: и некоторым образом, “совершенно естественно”, что она занимается проблемами населения, которое должно быть по возможности более многочисленным и активным

Для усиления государственной мощи; следовательно, здоровье, рождаемость и гигиена без проблем обретают в “полицейской науке” свое важное место»3.

Таким образом, следует резюмировать, что одну из центральных проблематик современной теории познания права представляет формирование постнеклас-сической рациональности. В настоящее время представители различных типов правопонимания констатируют кризис идеи рациональности, полагая при этом, прежде всего, утрату четких критериев рационального познания правовой действительности и адекватной методологии социально-культурного исследования различных юридико-политических явлений и процессов. И в этом смысле рационалистические установки

3 Фуко М. Интеллектуалы и власть: избранные политические статьи, выступления и интервью. Часть 3. - М., 2006., с. 152-153.

и рационалистическое мировоззрение оказались в рамках всего объема противоречий современной цивилизации, которые невольно ставят под сомнение сами основы рационального познания правовой действительности1.

Юридическая рациональность в настоящее время испытывает серьезное воздействие со стороны различных постмодернистских и иррационалистических направлений восприятия и интерпретации права, различных правовых феноменов и событий. Все это обусловливает эволюцию классической, формальноюридической рациональности в сторону постнеклассических подходов. Очевидно, что истоки этой ситуации связаны с радикальным изменением роли и места духовных, этнокультурных и иных факторов правовой жизни общества, которые иногда ставят под сомнение классическую формально-юридическую рациональность. Конечно, плюрализм и рациональная неоднозначность по-разному влияют на мировоззрение современных исследователей2 и способствуют

1 См. подробнее об этом: Попов В.В., Щеглов Б.С. Теория рациональности (неклассический и постнеклассический подходы). - Ростов н/Д, 2006.

2 См.: Козлихин И.Ю. О Нетрадиционных подходах к праву // Правоведение, 2006, № 1; Гревцов

Ю.И., Хохлов Е.Б. О юридико-догматических химерах в современном российском правоведении // Правоведение, 2006, № 5.

пониманию рационального мнения как выхода за пределы научной рациональности, которую связывают с логически замкнутыми построениями3.

Следовательно, концепция постнеклас-сической юридической рациональности должна основываться не только на рациональных формах сознания, познания и знания, но и на рациональном познании человеческого действия и поведения. В этом плане необходим анализ природы социальной рациональности, ее места и значения в человеческой жизнедеятельности с рассмотрением ее социальной ценности, изучением ее взаимоотношений и взаимодействия с другими формами освоения правовой действительности.

Исследование, в рамках которого написана данная статья, выполнено при финансовой поддержке Аналитической ведомственной целевой программы «Развитие научного потенциала высшей школы» (2009-2010) Министерства образования и науки Российской Федерации. Проект РНП.2.1.3.4842 «Методологические и логико-семантические основы исследования социального противоречия и переходных периодов развития современного российского общества». Научный руководитель проекта - доктор философских наук, профессор В.В. Попов.

3 См.: Честнов И.Л. Постклассическая методология в юриспруденции // Современные методы исследования в правоведении / под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. - Саратов, 2007.