Николай Сидорович Власик – начальник охраны Сталина с 1927 по 1952 год, в обязанности которого входило не только обеспечение безопасности первого лица государства, но и забота о быте его семьи, а после смерти Надежды Аллилуевой – ещё и о детях. Всего через 10- 15 лет после назначения на эту должность он стал мощной фигурой в ближайшем окружении Сталина, стоящей во главе огромной структуры с широкими полномочиями, большой зоной ответственности и масштабными задачами – управление охраны со 170-миллионным бюджетом.

Тернистый путь Николая Власика: от церковно-приходской школы до ВЧК

Рано оставшийся без родителей, Николай Власик по окончании трёх классов приходской церковной школы устраивается работать чернорабочим. Позже освоит работу каменщика. В 1915 году участвует в боях Первой мировой. После ранения служит в Москве – командует пехотным полком. Примкнул к большевикам, воевал в Гражданскую.

В 1919 году его направили на работу во Всероссийскую чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией и шпионажем, в центральный аппарат, возглавляемый Ф. Дзержинским. С 1926 работает в оперативном отделении ОГПУ, занимает должность старшего уполномоченного.

«Ноу-хау» Власика, или какие меры безопасности разработал главный телохранитель

В 1927 году, после теракта у здания комендатуры в центре Москвы, создаётся спецструктура, обеспечивающую безопасность высшего эшелона власти. Возглавил её Н.С. Власик. Приняв пост начальника охраны Сталина, он основательно берётся за обеспечение безопасности и налаживание быта генерального секретаря.

Поначалу Сталин противился новшествам, заведённым этим выходцем из Белоруссии, возможно опасаясь обвинений в мещанстве от своих соратников по революции и партийной номенклатуры. Но вскоре он уже одобрительно смотрел на такие перемены – Власик организовал ему не только налаженный быт, но и охрану, про которую можно было сказать, что «мышь не проскочит».

Начальник охраны трудился почти круглые сутки, без отпуска и выходных. Сталина подкупали в нем честность, правдивость, рациональность, умение обстоятельно и толково организовать порученное ему дело.

Власиком были разработаны меры по обеспечению безопасности первого секретаря во время его пребывания в Кремле или на даче, поездок по стране, различных официальных мероприятий и встреч на высшем уровне с международными лидерами (в том числе и на Потсдамской конференции).

Именно он придумывает способ перемещения Сталина в «зашифрованных эскортах»: несколько одинаковых автомобилей выезжали по разным маршрутам. В каком из них находился генеральный секретарь, а в каких его двойники не знал никто, кроме самого начальника охраны или того, кому он поручал в этот день выезд главного секретаря. Так же было и с вылетами на правительственном самолёте – подготавливались несколько рейсов, но лишь сам Сталин в последнюю минуту указывал, каким именно он полетит. Для контроля за безопасностью питания вождя была создана спецлаборатория, где пища проверялась на наличие ядов.

Постепенно Власик организовывал несколько дач в Подмосковье и на юге страны, которые всегда были в полной готовности принять генерального секретаря. Разумеется, эти объекты тоже охранялись и обеспечивались должным образом.

Инцидент под Гаграми, или как заслужил доверие Сталина Николай Сидорович

Случай в Гаграх в 1935 году только укрепил доверие Сталина к начальнику его охраны. Это была простая прогулочная поездка на катере, но, по недоразумению, судно было обстреляно пограничниками.

Власик закрыл собой руководителя страны. Оба остались живы. Офицер, отдавший приказ стрелять, был осуждён на 5 лет, а в 1937 году расстрелян.

Столкновение с чекистами, трофейные коровы, арест и ссылка

Многочисленные попытки устранить вождя народов, предпринимаемые ближним окружением и западными спецслужбами, не удавались, пока за его безопасность отвечал Власик. Однако простить ему близость к Сталину, могущество его охранной империи Берия и другие приближенные из партийной номенклатуры не могли. Последовательно и неотступно они подрывали доверие Сталина к Николаю Власику. Чтобы добраться до начальника охраны первого секретаря, арестовывались люди из его ближайшего окружения (одним из первых – комендант «Ближней дачи» Иван Федосеев).

Некоторое время Сталин сопротивлялся нападкам на Власика и не верил в выдвигаемые обвинения. Но после заявления некой Тимашук о вредительстве открывается так называемое «дело врачей». Поскольку безопасность лечения первых лиц государства тоже входило в зону ответственности Власика, ему предъявляется обвинение в недостаточной бдительности. Попытки самого Николая Сидоровича объяснить, что им не выявлено никаких подтверждений версии Тимашук, успехом не увенчались.

Затем специальная комиссия ЦК начала финансовую проверку деятельности управления, возглавляемого Власиком. Ответственность за обнаружившуюся недостачу бюджетных средств ложится на плечи главы управления – его сняли с занимаемой должности и отправили на Урал на должность начальника исправительно-трудового лагеря.

В 1952 году он был арестован, лишён всех наград и званий. Помимо прежних обвинений в финансовых нарушениях ему инкриминировалось незаконное самообогащение на оккупированной территории Германии, что подтвердилось во время обыска у генерала – были обнаружены ковры, хрустальные вазы и ценные сервизы, фотоаппараты. Кроме этого, он вывез двух лошадей, три коровы и быка для своих родственников из Белоруссии. Деревня, в которой они жили, была сожжена немцами, и немногие оставшиеся в живых люди бедствовали.

Несмотря на изощрённые пытки, Николай Власик не признал никаких обвинений против себя, кроме растраты средств, не дал ни на кого ложных показаний. В 1955 году срок пребывания в тюремном заключении был сокращён до 5 лет, а в 1956 его помиловали и сняли с него судимость. Однако награды и воинские звания возвращены ему не были. По его собственному признанию, не смотря на пережитое им во время тюремного заключения, он никогда не держал зла на самого Сталина, потому что хорошо понимал степень влияния на него со стороны Берии и других соратников по партии, которые ненавидели не только Власика, но и самого Сталина.

Умер Власик в Москве в 1967 году от рака лёгких. Его похоронили на Новом Донском кладбище. Интересно, что в 2001 году Верховный Суд РФ реабилитировал Николая Сидоровича: приговор 1955 году в отношении него был отменен. Кроме того, Власику были возвращены воинские звания.

Последующие же лидеры СССР относились к своей охране с нескрываемым раздражением. А некоторые, например Хрущёв и Горбачёв,

60 лет назад, 16 декабря 1952 года, был арестован бывший начальник Главного управления охраны МГБ СССР генерал-лейтенант Власик. В судьбе своего главного телохранителя очень странную роль сыграл Сталин. Руководитель историко-архивной службы ИД "Коммерсантъ" Евгений Жирнов разбирался в этой загадочной истории.

"Будучи глупым, но вельможным"

Когда-то, в эпоху гласности, захватившей не только прессу, но и ветеранов власти и спецслужб, в то время охотно делившихся своими воспоминаниями, один из бывших сотрудников госбезопасности рассказал мне об эпизоде, связанном с невероятной физической силой главного телохранителя Сталина Николая Сидоровича Власика. Мой собеседник, тогда еще молодой оперативник МГБ, неожиданно узнал в толпе на московской улице в крепком мужчине, одетом в отличное пальто, начальника Главного управления охраны (ГУО) МГБ СССР генерал-лейтенанта Власика. Оперативник заметил, что возле высокого начальника крутится подозрительный тип, явно карманник, и начал быстро продвигаться к генералу. Но, подойдя, увидел, что вор уже запустил руку в карман Власика, а тот вдруг положил свою мощную пятерню на пальто поверх кармана и сжал кисть воришки так, что, как рассказывал опер, был слышен треск ломавшихся костей. Ветеран вспоминал, что он было хотел задержать побелевшего и терявшего сознание от боли карманника, но Власик подмигнул ему, отрицательно покачал головой и сказал: "Сажать не надо, больше он воровать не сможет".

Другие ветераны вспоминали, что Власик считался одной из самых мощных фигур в окружении Сталина не только по физической силе, но и по влиятельности. Рассказывали, что временами главный телохранитель преувеличивал свою значимость, прибегая к нехитрой уловке. Дверь из приемной Сталина вела в небольшой тамбур, из которого открывалась следующая дверь — в кабинет. Говорили, что Власик мог войти в этот тамбур, постоять там, выйти и объявить, что товарищ Сталин такого-то просителя видеть не хочет. И перепуганный насмерть чиновник или генерал начинал искать дружбы с всесильным Николаем Сидоровичем, чтобы тот помог сменить гнев вождя на милость.

Примерно о том же в книге "Двадцать писем к другу" писала дочь Сталина Светлана Аллилуева:

"Приходится упомянуть и другого генерала, Власика, удержавшегося возле отца очень долго, с 1919 года. Тогда он был красноармейцем, приставленным для охраны, и стал потом весьма властным лицом за кулисами. Он возглавлял всю охрану отца, считал себя чуть ли не ближайшим человеком к нему и, будучи сам невероятно малограмотным, грубым, глупым, но вельможным, дошел в последние годы до того, что диктовал некоторым деятелям искусства "вкусы товарища Сталина", так как полагал, что он их хорошо знает и понимает. А деятели слушали и следовали этим советам. И ни один праздничный концерт в Большом театре или в Георгиевском зале на банкетах не составлялся без санкции Власика... Наглости его не было предела, и он благосклонно передавал деятелям искусства, "понравилось" ли "самому", будь то фильм, или опера, или даже силуэты строившихся тогда высотных зданий... Не стоило бы упоминать его вовсе — он многим испортил жизнь, но уж до того была колоритная фигура, что никак мимо него не пройдешь".

Многие известные в то время деятели искусства старались попасть в компании, где бывал Власик, чтобы снискать его расположение. А некоторые становились известными благодаря участию в этих застольях. Одна из участниц таких встреч, Вера Герасимовна Иванская, рассказывала:

"Я... несколько раз была на даче Власика и на квартире его на Гоголевском бульваре. Помню, тогда в компаниях был Стенберг, один раз был Максим Дормидонтович Михайлов и очень часто Окунев. Признаться, я не имела особого желания встречаться с Власиком и вообще быть в этой компании. Но Власик мне угрожал, говорил, что арестует меня и т. д., и я боялась этого. Один раз на квартире Власика на Гоголевском бульваре я была со своими подругами Коптевой и еще одной девушкой. Тогда там был какой-то художник, кажется Герасимов".

Власик вел себя так, будто никакие советские законы и нормы поведения ему не писаны. Приятельствовавший с ним на протяжении многих лет художник-оформитель Красной площади Владимир Августович Стенберг после ареста в собственноручных показаниях писал:

"Должен сказать, что Власик — морально разложившийся человек. Он сожительствовал с многими женщинами, в частности с Николаевой, Рязанцевой, Докукиной, Лохтионовой, Спириной, Вещицкой, Градусовой, Авериной, Верой Герасимовной. Я полагаю, что Власик также сожительствовал с Щербаковой, с сестрами Городничевыми: Людой, Адой, Соней, Кругликовой, Сергеевой и ее сестрой и другими, имена которых я не помню. Поддерживая со мной товарищеские отношения, Власик спаивал меня и мою жену и сожительствовал с ней, о чем сам Власик впоследствии цинично рассказывал мне".

Собственно, ничего странного в этом не было. Кто мог остановить главного телохранителя вождя, если временами Сталин советовался с ним, решая судьбы его руководителей, одни имена которых наводили ужас на всю страну. В своем не очень грамотном письме председателю Президиума Верховного Совета СССР Клименту Ефремовичу Ворошилову, написанном 5 апреля 1955 года, Власик приводил пример подобного события:

"Глава правительства, находясь на юге после войны, в моем присутствии выражал большое возмущение против Берия, говоря о том, что органы государственной безопасности не оправдали своей работой должного обеспечения. Указал на отдельные провалы в работе его руководства и сказал, что дал указания отстранить Берия от руководства в МГБ. Спрашивал у меня, как работал Меркулов, Кобулов, и в последующем о Гоглидзе и Цанаве. Я рассказал ему, что знал, с теми фактами, которые мне были известны по работе, о недостатках руководства".

29 декабря 1945 года Сталин отстранил Берию от руководства НКВД СССР и надзора за госбезопасностью, приказав сосредоточиться на советском атомном проекте. 7 мая 1946 года потерял пост министра госбезопасности СССР Меркулов, только через год получивший должность начальника Главного управления советского имущества за границей. В том же ведомстве оказался и нелестно охарактеризованный Власиком бывший заместитель министра госбезопасности генерал-полковник Кобулов.

Бывшие руководители госбезопасности в то время еще не знали о роли, которую сыграл в крушении их карьеры Власик. Но в 1948 году, оправившись от удара, они, видимо, решили наказать начальника ГУО, не повлиявшего на решение Сталина в положительном для них направлении. Благо новый министр госбезопасности СССР генерал-полковник Абакумов, хоть и был их недругом, также стремился избавиться от чрезмерно влиятельного главного телохранителя.

"Дал ложное на меня показание"

Судя по письму Власика Ворошилову, Абакумов использовал для активизации недругов начальника Главного управления охраны инцидент с его подчиненным — начальником охраны Берии полковником Саркисовым.

"В практике работы,— писал Власик,— были случаи, и особенно у Саркисова, что он часто во время своего дежурства выезжал по поручениям, и даже был случай на оперативной машине, потому что не было его хозяйственной машины, в это время подали основную машину, так как Саркисов еще не вернулся с оперативной машиной, то охрана осталась без машины и отстала".

То, что член Политбюро Берия уехал без "хвостовой" машины охраны, было чрезвычайным происшествием, и Власик вызвал Саркисова для разноса:

"По этому вопросу было проведено расследование, и ему было сделано замечание, он заявил, что, выполняя поручение охраняемого, не имел другой машины. Все начальники охраны выполняли поручения, я по положению, как и начальник Управления, который ведал непосредственно всеми прикрепленными, не имел права интересоваться, какие он выполняет поручения. Он был у меня после, когда его обвинили, что основная машина ушла без охраны, и просил выделить хозяйственную машину, что мной было сделано, не только ему, но и всем прикрепленным. Мы также договорились, чтобы все поручения возложить на комендантов объекта. Вот как было дело".

Во время проверки выяснилась неприглядная деталь: Саркисов использовал оперативную машину для перевозки посторонних женщин.

"Я,— писал Власик,— доложил об этом бывшему в то время министру Абакумову, не мог иначе поступить, так как там видно было, из материала, что это относится больше к самому Саркисову, чем к Берия, и без проверки этих материалов я не мог доложить выше, так как непроверенный материал могли принять за клевету, склоку и прочее. В то время и проверять я самостоятельно не имел права без санкции или хотя бы министра, без его официального распоряжения. Это по положению, потому что речь идет о члене правительства, на этот счет есть решение ЦК. Вот почему я доложил Абакумову, который сказал, что он сам проверит и вызовет Саркисова. Забрал этот документ и спустя долгое время дал приказание сжечь его и никакой проверки не проводить. Я все же не сжег его, а вернул начальнику Агентурного Отдела Масленникову... Я не мог предвидеть, что Абакумов окажется врагом и не сделает соответствующих проверок или не доложит куда следует после проверки".

Но Абакумов сообщил Берии о том, что Власик интересуется его личной жизнью, и "лубянский маршал" не остался в долгу:

"Я скоро заметил, что Берия заметно изменил свое отношение ко мне. Это, конечно, меня встревожило, я хотел об этом поговорить с Главой правительства, но считал, что это будет нетактично, тем более что у меня не было каких-то веских данных".

В 1948 году Берия раньше Сталина приехал на его Ближнюю дачу в Кунцево и обнаружил, что пакеты с особо важными документами для вождя, которые доставлялись фельдсвязью, лежали на предназначенном для них столике в беспорядке. Берия немедленно объявил, что среди охраны есть шпион. Вскоре дежурившего в тот день помощника коменданта дачи Федосеева арестовали вместе с женой. Федосеева, как утверждали в некоторых источниках, поместили в самую страшную тюрьму страны — Сухановскую, или Сухановку, где особо важных заключенных пытали и обычными методами, и абсолютной тишиной, от которой человек мог сойти с ума. Поскольку его делом занимались опытные соратники Берии из МВД, возглавляемые заместителем министра Серовым, Федосеев вскоре сдался и подписал признание, где говорилось, что он вместе с Власиком собирался отравить Сталина.

Берия доложил о достигнутом результате вождю, но результат оказался не совсем таким, на который рассчитывал Лаврентий Павлович.

"Федосеев,— писал Власик,— дал ложное на меня показание, и Глава правительства, усомнившись в его правдоподобности, лично проверял это дело сам. Он вызывал и допрашивал его. Было установлено, что это ложное показание. Дело вели в МВД, под непосредственным наблюдением Берия, после этого дело было передано в МГБ. Федосеев заявил, что он вынужден был дать ложные показания, потому что его каждый день били, поэтому он дал такие показания, зная, что его вызовет Глава правительства, где он будет просить, чтобы его не били. После этой проверки Глава правительства сам мне рассказал, какие дал Федосеев на меня показания и почему он их дал".

Сталин, как утверждал его главный телохранитель, лично разобрался и в другом обвинении, выдвинутом Берией,— в огромных растратах и присвоении продуктов, доставлявшихся на Ближнюю и прочие дачи Сталина:

"Тут же мы и говорили об этих злосчастных продуктах, за которые в протоколах меня обвиняют в воровстве. Надо знать бывшую нашу обстановку жизни на "Ближней". Я разъяснил по этому вопросу Главе правительства, какие продукты и когда мы действительно использовали и какие я принял меры для того, чтобы не было больше здесь никаких злоупотреблений. Он согласился со мной и даже сам изменил свой режим в заказах на готовку обедов и прочее. Я не мог, да мне и не позволили бы, записывать подробности нашего положения на "Ближней" и порядка, существовавшего у нас. Было бы неправильно писать об этом. Вам, как и другим членам правительства, известно, что присылаемые разные образцы и прочее не всегда вовремя рассматривалось, и мы не могли иногда ничего с ними делать. Об этом можно привести много фактов, что я и сделал Главе правительства, и он не мог не согласиться со мной".

Казалось бы, история преследований Власика могла бы на этом завершиться. Но Берия, как оказалось, не собирался мириться с поражением.

Берия, Меркулов и Кобулов (на фото - слева направо) благодаря Власику из настоящих руководителей госбезопасности в момент стали бывшими

"Им важно было огрязнить меня"

В 1949 году, после успешного испытания атомной бомбы, Берия снова оказался в фаворе у Сталина:

"Надо сказать прямо и честно,— писал Власик,— что когда после войны говорил Глава правительства и явно выражал свое недовольство к Берия, но он относил это больше к неспособности, неумению и слабому знанию работы органов государственной безопасности, но ни в коем случае не выражал к нему политического недоверия. Я так понимал. И это все скоро прошло. Глава правительства, наоборот, очень хвалил его подчеркнуто после выполнения одного из больших заданий правительства. Для меня было ясно и понятно, что он изменил отношение о прошлых недостатках в работе Берия по Министерству государственной безопасности".

Можно было бы предположить, что именно благодаря расположению Сталина у Берии появился новый шанс избавиться от Власика. В письме бывшего начальника ГУО Ворошилову говорилось:

"Подбирая материалы еще с 1948 года, которые проверял уже сам Глава правительства, они через Абакумова лезли во все мелочи моей интимной жизни, раздувая все в невероятных пределах, искажая действительность... Весь этот грязный букет, по-видимому, доложили Главе правительства, после чего и встал вопрос на Политбюро ЦК — о неблагополучии в Главном Управлении Охраны".

По решению Политбюро была создана комиссия по проверке деятельности ГУО МГБ СССР:

"Результатом работы комиссии под председательством тов. Маленкова с самым активным участием Берия и других членов П.Б. я был исключен из партии, отстранен от работы без всякого соблюдения должной передачи Управления и оставления документации и прочее. Срочно был направлен в распоряжение МВД в город Асбест на Урал для работы в лагере — зам. нач. Управления по лагерю, чем был лишен возможности защититься в обвинениях по неблагополучию, которое оказалось в аппарате Управления".

Власика сняли с должности начальника ГУО в мае 1952 года, а в конце года арестовали. Первым обвинением, как писал Власик, оказалось то, что он просмотрел врачей-убийц среди кремлевских врачей:

"Я был арестован 16 декабря 1952 года. Следствие бывшего МГБ по особо важным делам предъявило мне обвинение в том, что я, будучи начальником Главного Управления Охраны МГБ, не обеспечил своевременного вскрытия шпионской террористической организации врачей-профессоров Санитарного Управления Кремля, которое обслуживалось доверенным мне управлением, агентурно-чекистским наблюдением по обеспечению лечения ответственных работников партии и правительства. Мне также предъявили обвинение, что я не принял соответствующих мер по поступившему сигналу от врача Тимошук и не провел расследования по лечению больного тов. Жданова, чем способствовал врагам-профессорам скрыть свой злой замысел. Этим самым стал косвенным соучастником организации вредителей и врагов народа".

Чтобы выпутаться из непростого положения, начальнику Главного управления охраны приходилось пресмыкаться перед Берией (на фото Берия - второй справа, Власик - у него за спиной)

Следующее обвинение не отличалось новизной:

"Второе обвинение — использование служебного положения. Пользовался продуктами на охраняемом объекте за счет государства".

Наконец, третье обвинение касалось морального разложения Власика и его неразборчивости в выборе друзей:

"О неразборчивых связях и знакомствах. В частности, поддерживал связь продолжительное время с художником-оформителем Красной площади Стенбергом Владимиром Августовичем, не внушающим политического доверия, который был арестован по обвинению в шпионаже. После смены руководства и проверки из-под стражи был освобожден. По этим вопросам и началось мое следствие. И на основании этих ложных предъявленных мне обвинений и было построено заключение, утвержденное, как и мой арест, бывшим зам. министра врагом народа Гоглидзе с применением 193-й статьи Уголовного Кодекса РСФСР, как не оправдавшем доверия. Применив самые унизительные проверки чуть ли не за 25-З0 лет всех моих знакомых, учинив им допросы, используя старые материалы уже проверенных дел, как по Стенбергу".

Самое любопытное заключалось в том, что назначенный после ареста Абакумова министром госбезопасности СССР Семен Денисович Игнатьев уже разбирался в отношениях Власика со Стенбергом. Но новое руководство госбезопасности во главе с Берией взялось за Стенберга и Власика со всей серьезностью и силой:

"О деле Стенберга я сказал сам при первом моем допросе после ареста. Просил у следствия записать, что это дело проверял бывший министр Игнатьев и докладывал о нем в ЦК, притом сказал мне, что в этом деле хотели скомпрометировать Власика, а дело Стенберга не заслуживает никакого внимания, Стенберга хотели арестовать, Игнатьев дал мне указание предупредить Стенберга о болтовне, а дело сдать в архив, а в случае каких-либо недоразумений сослаться на него. Сколько я ни просил отразить это в протоколах, мне этого не позволили. Его арестовали и применили, как и мне, самый строжайший режим и недопустимое издевательство".

Власик подробно описывал примененные к нему вполне обычные для ведомства, в котором он прослужил больше трех десятков лет, методы следствия:

"Конечно, я при моем возрасте и состоянии здоровья не мог выдержать. Получил нервное расстройство, полное потрясение и потерял абсолютно всякое самообладание и здравый смысл, а затем последовал инфаркт, так как перед этими страшными испытаниями появились обострения моего заболевания — головные боли, сплошные галлюцинации и кошмары. Месяцами я был без сна. В таком состоянии на меня фабриковали заранее подготовленные протоколы. Я не был даже в состоянии прочитать ими составленные мои ответы, просто под ругань и угрозы в надетых острых, въевшихся до костей наручниках был вынужден подписывать эту страшную для меня компрометацию в каждой мелочи на 90 процентов разукрашенной лжи, так как в это время снимались наручники и давались обещания отпустить спать, чего никогда не было, потому что в камере следовали свои испытания, более замаскированные, но и более мучительные, действуя морально и физически".

Он надеялся, что его, как и Федосеева в 1948 году, вызовет для проверки показаний Сталин, узнает, что показания получены под пытками, и освободит. Но вождь уже не мог вызвать его:

"Я подумал обо всем, когда встал перед фактом такого следствия, и особенно при вызове меня на допрос к Берия и Кобулову, где они показали мне газету о смерти Главы правительства, о чем мне не было известно. Я тут только узнал, что они опять встали у руководства МГБ. Им важно было огрязнить меня, что они и сделали и добились своего".

Но самое удивительное открытие ожидало Власика впереди. Перед допросом Берии его вызвал начальник Следственной части по особо важным делам МВД СССР генерал-лейтенант Влодзимирский:

"Он потребовал от меня показания о том, чтобы я рассказал, какие вел разговоры с Главой правительства о бывшем руководстве МГБ и МВД. Он сказал, что я давал характеристики, по которым были отстранены от работы в МГБ большие руководители оперативной работы, чем нанесен ущерб государству, имея в виду отстранения Меркулова, Кобулова, Берия, себя и других. Я категорически отказался давать какие бы то ни было показания по этому вопросу... И вот теперь я окончательно убедился, что этот разговор между мной и Главой правительства стал им доподлинно известен, я был поражен этим. Вот почему они меня сняли и исключили из партии".

Но куда важнее и поразительнее оказалось другое:

"Им, по-видимому, о моем разговоре с Главой правительства он сам рассказал, когда они докладывали ему эти грязные материалы обо мне".

Даже под страхом новых пыток Власик не дал показаний против старого сослуживца - заведующего секретариатом Сталина Поскребышева (на фото - в центре)

"Грозил повторением подвала"

Получалось, что Сталин, который прежде защищал своего верного телохранителя и сквозь пальцы смотрел на его похождения и злоупотребления, вдруг отдал Власика на растерзание его злейшим врагам. Причем дополнительно подзадорив их.

"Тут я понял,— писал Власик,— что, кроме смерти, мне ждать больше нечего... Они потребовали показаний на Поскребышева, еще два раза вызывал Кобулов в присутствии Влодзимирского, я отказался, заявив, что у меня никаких данных к компрометации Поскребышева нет, только сказал, что Глава правительства одно время был очень недоволен работой наших органов и руководством Берия, привел те факты, о которых говорил мне Глава правительства — о провалах в работе, в чем он обвинял Берия, на что Кобулов мне заявил, чтобы я забыл об этом, больше нигде не вспоминал. За отказ от показаний на Поскребышева — прямо сказал — подохнешь в тюрьме. Грозил повторением подвала".

В письме Власик рассказывал, что предсказание Кобулова почти сбылось:

"В таком тяжелом состоянии меня опять направили ночью в Лефортово, где со мной и был сердечный припадок — инфаркт. Это было, не помню точно, 19-го или 18 мая 1953 года, и поэтому обещанного мне допроса не было учинено, как сказал Кобулов ночью перед отправкой меня в Лефортовскую тюрьму, что завтра тебя допросят. Я пролежал на спине целый месяц в камере, затем был отправлен в Бутырскую тюрьму в июне месяце, где лежал в больничной камере с обслуживанием и улучшенным питанием. Меня начали лечить, однако режим морального воздействия не был снят, и состояние моего здоровья никак не улучшалось, а, наоборот, ухудшалось, хотя с сердцем и улучшилось, с головой и общим состоянием нервной системы с каждым днем ухудшалось. Преследовали кошмары, тяжелые переживания не оставляли ни днем, ни ночью, чувствовал себя ужасно. В голову лезли безумные мысли, от которых не мог никак отделаться при том режиме, в котором все время содержался. Переводили меня несколько раз опять во внутреннюю тюрьму, но проблеска какого бы то ни было я не чувствовал. Газет я был лишен, то есть никогда не получал и ничего не знал. Все время ждал своего конца, почти два года".

Но ему неожиданно повезло. Берию и его соратников арестовали. Казалось бы, после этого, учитывая, что дело врачей-убийц признали сфабрикованным и главное обвинение против Власика отпало, его могли выпустить на свободу. Но дело не прекратили, и им занялся новый глава госбезопасности — генерал-полковник Серов.

"Наконец,— писал Власик,— меня вызвал Серов, я был все в том же состоянии. После двух допросов он мне объявил о разоблачении Берия и всей этой сволочи. Мне улучшили питание, начали опять лечить, но следствие опять задержали, хотя Серов обещал быстро закончить. Я не мог дождаться и опять получил сильное ухудшение нервной системы, опять бреды, кошмары, так как морального режима с меня не сняли, я не могу его здесь приводить, но он меня с ума сводил окончательно, безумства лезли в голову, я не верил даже объявленным мне Серовым обещаниям. Почему и новое руководство следствия опять не доверяет мне, мучительно переживая это. Почему два года в одиночке с таким режимом и нет суда, не кончают следствие, опять всякие кошмары и глупые мысли лезли в голову. Я жив только потому, что разоблачены враги, спасся от мучительной смерти, и вдруг нет никакого движения моего дела. Наконец я дождался следствия и в скором времени суда. Меня спрашивали, выдержу ли я всю оформительную часть по решению. Я сказал: все силы напрягу, только не откладывайте. Я с трудом выдержал, верно, суд продолжался очень недолго с двумя перерывами. На суде я был не в состоянии не только защищаться против всех этих данных, но не мог связать нескольких логичных фраз. Но я надеялся на справедливость его решения по отношению ко мне, так как был уверен, что такой длительной проверки было достаточно следствию, чтобы проверить все сомнения в моих неясных следствию вопросах. Однако хотя следствие мне перед судом и объявило, что отпадает всякое обвинение по вопросу врачей Санупр. Кремля, так как это дело при проверке не подтвердилось и профессора все из-под стражи освобождены и полностью реабилитированы. Также и Стенберг из-под стражи освобожден. Мне же не изменили даже и статьи по обвинению. По ней же суд и вынес решение. Лишить воинского звания, лишить правительственных наград, изъять вещи, незаконно приобретенные, и выслать в отдаленные районы на 5 лет. Срок исчислять со дня ареста, то есть с 15-го декабря 1952 года".

Вскоре после приговора, вынесенного 17 января 1955 года, Власика доставили в место отбывания ссылки — в Красноярск, откуда он и написал письмо главе советского государства маршалу Ворошилову. Он не был удовлетворен исходом дела:

"Как бы тяжело мне ни было все это переживать морально и физически, тем более что следствие и суд выразили некоторое недоверие ко мне, я отношу это к тем сложным и запутанным некоторым обстоятельствам, не только в допущении мною ошибок во всем этом деле, но и в моей болезни и нервном потрясении. Я не был в состоянии к последнему следствию изложить все причины и обстоятельства логично, даже на суде я отказался от последнего слова подсудимого".

Власик радовался тому, что сумел пережить Берию и его команду:

"Дорогой Климент Ефремович, разрешите мне принести здесь глубокую, искреннюю благодарность Вам и в Вашем лице партии и правительству, которому я обязан своей жизнью, хотя мне осталось недолго ею пользоваться, но я морально удовлетворен, так как враги народа разоблачены и понесли наказание по заслугам".

Но главное, каялся и просил о помиловании:

"Клянусь Вам, дорогой Климент Ефремович, с полной ответственностью перед партией и правительством, в том, что во всех допущенных мною ошибках нет и никогда не было каких-нибудь умыслов или политического непонимания, так и связей со всякими гадами, как и с этой бандой врагов народа. Прошу Вас учесть мое крайне тяжелое состояние здоровья. Лишен не только лечения, но и должного ухода, живя без семьи, мне при таком состоянии осталось очень немного жизни, хотя по решению суда еще два года и девять месяцев я должен быть в ссылке, значит, умереть вдали от семьи. С такими тяжелыми переживаниями и совершенно в беспомощном состоянии, не говоря о том лишении, которое не может меня не волновать, проработавшего тридцать три года в органах государственной безопасности, из них двадцать четыре года в охране Главы правительства. Честно отдав все здоровье, я лишен прав даже на кусок хлеба, не говоря о пенсии. Лишен звания, правительственных наград, исключен из партии. Прошу Вас лично и в Вашем лице партию и правительство о помиловании. Простить мне мои допущенные ошибки, дать возможность получить мне мой московский паспорт, дабы около семьи дожить мои последние дни".

"Был с ним откровенен до конца"

В 1956 году Власика помиловали и разрешили ему вернуться в Москву, но ни звания, ни наград, ни партбилета не вернули. В 1960 году он попытался восстановиться в КПСС, и ему это почти удалось. В справке о его партийном деле говорилось:

"По поручению ЦК КПСС Комитет Партийного Контроля 13 апреля 1960 г. рассматривал заявление Власика Н. С. о восстановлении его в партии и реабилитации в судебном отношении. Тогда было принято следующее решение: "Войти в ЦК КПСС с предложением Комитета Партийного Контроля при ЦК КПСС о восстановлении т. Власика в партии"".

Но в ЦК КПСС решение о Власике не утвердили, и КПК рассмотрел его дело снова:

"В связи с тем что это решение было возвращено в Комитет партийного контроля, проведена повторная проверка дела Власика и вновь обсужден вопрос о его партийности... По заявлению Власика Прокуратура СССР проверяла его дело и подтвердила правильность предъявленных судом обвинений. При вторичном рассмотрении вопроса о партийности Власика выяснилось, что он в течение продолжительного времени (с 30-х годов) вел развратный и разгульный образ жизни, устраивал пьянки и кутежи, сожительствовал с большим числом случайно знакомых женщин. Причем он нередко пользовался своим высоким положением, запугивал женщин, принуждая их к сожительству. Моральная нечистоплотность приводила к потере политической бдительности. Власик приводил своих сожительниц в правительственные ложи театров, выдавал им пропуска на Красную площадь, расконспирировал некоторые секретные объекты... Рассмотрев дело Власика на заседании 12 октября 1962 г., Комитет партийного контроля во изменение ранее принятого решения отказал Власику в ходатайстве перед ЦК КПСС о восстановлении его в партии".

Главной причиной отказа стал результат дополнительного допроса Власика партийными следователями. Он признался в том, что скрыл от Ворошилова:

"Установлено также, что Власик Н. С. пресмыкался перед Берия, "был с ним,— как заявил Власик,— откровенен до конца", "лично информировал его о настроении И. В. Сталина", "мнением Берия дорожил и тогда, когда он уже не работал наркомом"".

Нет сомнений в том, что именно из-за этого Сталин не только согласился на его арест, но и натравил на него Берию. Возможно, верный телохранитель перестал быть верным от испуга, после того как в 1948 году "лубянский маршал" ополчился на него. Но более вероятно, что информировать Берию Власик начал после того, как здоровье Сталина ухудшилось.

Ввиду малограмотности он не знал, что многие тысячелетия стареющие правители, почувствовавшие недомогание, прибегают к стандартному приему проверки своего окружения. Время от времени они имитируют резкое обострение заболевания. А потом избавляются от тех, кто начал развивать какую-то недозволенную активность, будь это главный телохранитель или министр обороны. И нет никаких сомнений в том, что этот прием будет востребован и впредь. Везде, где ограничение срока правления первого лица не более чем условность.

Родился в 1896 году в деревне Бобыничи Слонимского уезда Гродненской губернии (Белоруссия). Сын крестьянина. Образование получил в церковно-приходской школе. С 1913 года работал чернорабочим, землекопом. Во время первой мировой войны, в марте 1915 года призван в армию, младший унтер-офицер. С ноября 1917 милиционер в Москве. В 1918 году – красноармеец, участник обороны Царицына. В ноябре того же года вступил в РКП(б).

В сентябре 1919 года переведен в органы ВЧК. 1 ноября 1926 года он стал старшим уполномоченным Оперативного отделения ОГПУ СССР, а затем занимал руководящие посты в системе Оперативного отдела, в функции которого входила охрана руководителей партии и государства.

В охране Сталина Николай Власик появился в 1931 году по личной рекомендации председателя ОГПУ В. Р. Менжинского, после смерти главного охранника Сталина И.Ф. Юсиса. Позднее, правда, возникла легенда, что Сталину ещё в 1918 году чем-то понравился красноармеец Власик, которого он тогда же взял в качестве личного телохранителя. Легенда получила широкое распространение. Даже Светлана Аллилуева, дочь Иосифа Виссарионовича, приняла её на веру в своих воспоминаниях. Попала она и в беллетристику, например, в историко-документальный роман Владимира Успенского «Тайный советник вождя». Однако эту легенду опровергал сам Николай Сидорович в своих неизданных записках, написанных им в конце жизни для своих родных и близких: рядовой боец Власик воевал под Царицыным, но члена Реввоенсовета И.В. Сталина он тогда ни разу не видел.

Первоначально Николай Власик был только начальником охраны Сталина. Но после трагической смерти Надежды Аллилуевой он уже и воспитатель детей – Василия и Светланы, организатор их досуга, финансовый и хозяйственный распределитель, чьё неусыпное око держало под надзором всех обитателей сталинского дома. Н. С. Власик решал практически все бытовые проблемы Сталина. Светлана Иосифовна Аллилуева в воспоминаниях «Двадцать писем к другу» писала:

Он возглавлял всю охрану отца, считал себя чуть ли не ближайшим человеком к нему, и, будучи сам невероятно малограмотным, грубым, глупым, но вельможным, дошёл в последние годы до того, что диктовал некоторым деятелям искусства «вкусы товарища Сталина»,– так как полагал, что он их хорошо знает и понимает. А деятели слушали и следовали этим советам. И ни один праздничный концерт в Большом театре, или в Георгиевском зале на банкетах, не составлялся без санкции Власика… Наглости его не было предела, и он благосклонно передавал деятелям искусства – «понравилось» ли «самому» – будь то фильм, или опера, или даже силуэты строившихся тогда высотных зданий… Не стоило бы упоминать его вовсе,– он многим испортил жизнь, но уж до того была колоритная фигура, что никак мимо него не пройдёшь. В доме у нас для «обслуги» Власик равнялся почти что самому отцу, так как отец был высоко и далеко, а Власик данной ему властью мог всё, что угодно…

При жизни мамы он существовал где-то на заднем плане в качестве телохранителя, и в доме, конечно, ни ноги его, ни духа не было. На даче же у отца, в Кунцево, он находился постоянно и «руководил» оттуда всеми остальными резиденциями отца, которых с годами становилось всё больше и больше…»

Через несколько лет Власик становится не только главным охранником Сталина, но и одним из руководителей всей службы охраны высшего руководства СССР. В 1935-36 годах он является начальником личной охраны Оперативного отдела НКВД СССР. С 1936 года - начальник оперативной группы и начальник отделения 1-го отдела 1-го управления НКВД СССР.

После прихода в НКВД СССР Л.П. Берии и отстранения от постов выдвиженцев Н.И. Ежова Н.С. Власик 19 ноября 1938 года был назначен начальником 1-го отдела Главного управления государственной безопасности. В феврале-июле 1941 года отдел Власика входил в состав НКГБ СССР, а затем вновь вернулся в ведение НКВД. 19 января 1942 года Власик был переведен на пост первого заместителя начальника 1-го отдела.

В 1941 году в связи с возможностью падения Москвы он был направлен в Куйбышев, для осуществления контроля за переездом туда правительства. Отвечал за охрану резиденций И.В. Сталина в Тегеране, Ялте и Потсдаме.

После вторичного образования в апреле 1943 года самостоятельного НГКБ СССР отдел Власика был развернут в 6-е управление, но уже 9 августа Власик вновь стал не начальником, первым заместителем. 9 июля 1945 года ему присваивается звание генерал-лейтенанта. С марта 1946 он начальник управления охраны № 1 МГБ СССР. Это управление занималось исключительно охраной и обеспечением Сталина. 28 ноября 1946 под руководством генерала Власика было сформировано Главное управление охраны (ГУО) МГБ СССР, куда вошли 1-е и 2-е Управления охраны, а также Управление коменданта Московского Кремля.

В последний год жизни Сталина, при прогрессирующем ухудшении его здоровья, обострилась борьба различных группировок в руководстве СССР за сталинское наследство. При этом определенные силы не останавливались и перед тем, чтобы уход вождя ускорить, а необходимым условием для этого было устранение из ближайшего сталинского окружения наиболее преданных ему людей, к которым относился и Власик, пользовавшийся исключительным доверием Сталина. Да – и не слишком грамотный, и слишком большой любитель прекрасного пола, и, мягко говоря, не вполне добросовестный по отношению к казенному имуществу. Но в то же время вождю беспредельно преданный! Свою жизнь Сталин мог ему спокойно доверить.

23 мая 1952 ГУО было преобразовано в Управление охраны, а генерал Власик был снят с работы и переведён на должность заместителя начальника Баженовского исправительно-трудового лагеря в Асбесте (Свердловская область). 16 декабря 1952 года Н.С. Власик арестован и обвинён в «потакательстве врачам-вредителям», злоупотреблении служебным положением и т.д. Следствие затянулось, и только в январе 1955 года он был осужден Военной коллегией Верховного суда СССР (в закрытом заседании) по статье 193-17, ч. «б» УК РСФСР (Злоупотребление доверием и служебным положением) к 5 годам ссылки в Красноярск (срок наказания исчислялся с момента ареста). Однако уже в 1956 году Власик был помилован со снятием судимости и вернулся в Москву. По-видимому, смерть «хозяина» всё-таки не дала раздавить его. Реабилитирован Н.С. Власик не был ни тогда, ни позже. По словам жены, Власик до самой своей смерти был убеждён, что Сталину «помог» умереть Лаврентий Берия.

Генерал-лейтенант Н.С. Власик был награжден тремя орденами Ленина, четырьмя орденами Красного Знамени, орденом Кутузова первой степени, орденом Красной Звезды, медалями «XX лет РККА», «За оборону Москвы», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг.», «В память 800-летия Москвы», «XXX лет Советской Армии я Флота», а также двумя знаками «Почетный чекист». Всех перечисленных наград он был лишен по судебному приговору 1955 года.

Дочь генерала Власика Надежда Николаевна Власик долгие годы боролась за реабилитацию отца, и в 2000 году Верховный суд РФ посмертно оправдал Николая Сидоровича Власика "за отсутствием состава преступления".

В интервью, данном газете "Московский комсомолец" в 2003 году, Надежда Власик говорила: " ...отец бы не дал ему [Сталину] умереть. Он не стал бы ждать сутки за дверями, как те охранники 5 марта 1953 года, когда Сталин "проснется". Он бы вышиб все двери, выгнал бы всех с территории дачи, невзирая на чины, и конечно привез бы врачей".

Николай Сидорович Власик скончался в Москве от рака легких 18 июня 1967 года. Похоронен на новом Донском кладбище, в нескольких десятках шагов к западу от мемориала Великой Отечественной войны.

В конце жизни Н.С. Власик написал воспоминания, не изданные до сих пор. Ценным историческим источником является множество сделанных им в разное время фотографий И.В. Сталина и его ближайшего окружения, причем в неформальной обстановке. Есть там среди прочего и фото выпившего Никиты Сергеевича Хрущева, в украинской вышиванке пляшущего гопака на Ближней даче.

Федеральная служба охраны России рассекретила архив генерала Николая Власика , который занимал пост начальника охраны Иосифа Сталина с 1931 по 1952 год. Мемуары Власика, посвященные его жизни рядом с вождем, опубликовала газета "Комсомольская правда".

Как рассказал в своих записках Власик, ему поручили организовать охрану Особого отдела ВЧК и Кремля, а также особое внимание уделить личной охране Сталина, после того как в 1927 году в здание комендатуры на Лубянке в Москве была брошена бомба.

По словам Власика, до того, как он возглавил охрану вождя, за его безопасность отвечал только один сотрудник - литовец Иван Юсис. На подмосковной даче, где по выходным отдыхал Сталин, царил полный беспорядок. Начал Власик с того, что послал на дачу белье и посуду, нанял повариху и уборщицу, а также договорился о доставке продуктов из расположенного поблизости совхоза ГПУ.

Описал Власик и уклад жизни Сталина на квартире в Кремле. За порядком там следили экономка Каролина Васильевна и уборщица. Горячее питание семье приносили из кремлевской столовой в судках.

По словам генерала, жил тогда Сталин с женой Надеждой Аллилуевой, дочерью Светланой и сыновьями Василием и Яковом очень скромно. Ходил Сталин в старом пальто, и на предложение Власика сшить новую верхнюю одежду отвечал категорическим отказом. Как написал Власик в своих записках, пришлось новое пальто для вождя шить на глаз - мерку снять он не дал. Такой же скромной, по словам генерала, была и Надежда Аллилуева.

На работу приходил поздно, а в Кремль возвращался пешком

Как вспоминает Власик, вставал Сталин обычно в 9 утра, после завтрака к 11 часам приезжал в здание ЦК на Старой площади. Обедал на работе. Работал вождь до глубокой ночи. Возвращался с работы в Кремль часто пешком вместе с Вячеславом Молотовым.

После того, как жена Сталина покончила в собой в 1933 году, заботы о детях легли на экономку Каролину Васильевну. По признанию Власика, когда дети подросли, часть ответственности легла и на него. И если со Светланой проблем не было, сын Василий учился в школе неохотно, а вместо подготовки к занятиям увлекался чем-то посторонним вроде верховой езды. О поведении Василия Власик, по его словам, "скрепя сердце" докладывал Сталину.

Сталин засадил Сочи эвкалиптами

Как написал в своих мемуарах Власик, Сталин ежегодно в конце лета-начале осени на два месяца уезжал в отпуск в Сочи или Гагры. Там он много читал, катался на катере по морю, смотрел кино, играл в кегли, городки и бильярд.

Еще одним увлечением вождя был сад. На юге он выращивал апельсины и мандарины. По инициативе Сталина в Сочи было посажено большое количество эвкалиптов, что по задумке вождя должно было снизить заболеваемость местного населения малярией.

Как признался Власик, в 30-е годы, когда Сталин прибыл на отдых в Цхалтубо на дачу, предназначенную для сотрудников ЦК и Совмина Грузии, там оказалось так грязно, что, по его словам, "сердце кровью обливалось", когда вождь нервничал, требуя навести порядок.

О любви вождя к Кирову и покушении на Сталина

По словам Власика, Сталин любил руководителя Ленинградской парторганизации ВКП (б) Сергея Кирова "какой-то трогательной, нежной любовью". Киров, приезжая в Москву, останавливался на квартире у Сталина, и они не расставались. Убийство Кирова в 1934 году инструктором историко-партийной комиссии Института истории ВКП (б) Леонидом Николаевым потрясло вождя. Как отметил Власик, он ездил со Сталиным в Ленинград на прощание с Кировым и видел, как тот страдал, переживая потерю любимого друга.

Как написал в мемуарах Власик, летом 1935 года пережил покушение сам Сталин. Это произошло на юге, где он отдыхал на даче недалеко от Гагр. Катер, присланный из Ленинграда тогдашним главой НКВД Генрихом Ягодой, на котором находился Сталин обстреляли с берега. По словам Власика, он быстро посадил Сталина на скамейку и прикрыл его собой, после чего приказал мотористу выйти в открытое море. В ответ охрана Сталина дала по берегу очередь из пулемета.

Как считает Власик, маленький и неманевренный катер был прислан Ягодой "не без злого умысла". Очевидно, шеф НКВД предполагал, что на большой волне судно неминуемо должно было опрокинуться, предполагает генерал. К счастью, этого не произошло. Дело о покушении было передано для расследования Лаврентию Берия, занимавшему тогда должность секретаря ЦК Грузии.

При допросе стрелявший заявил, что катер был с незнакомым номером, это показалось ему подозрительным и он открыл стрельбу, пишет Власик. В действительности, как пишут историки, появление катера Сталина в охраняемой зоне не было оформлено соответствующими документами, и пограничники действовали в строгом соответствии с инструкцией. Командир отделения погранзаставы Лавров выстрелами в воздух потребовал, чтобы катер остановился. Предупредительные выстрелы пришлось повторить, так как катер не реагировал на сигналы.

Лаврова судили. Хотя ему грозила смертная казнь, после вмешательства Ягоды командиру отделения заставы дали всего пять лет за "разгильдяйство". Свой срок Лавров, однако, не отсидел. В 1937 году его доставили из лагеря в Тбилиси, а после допроса обвинили в террористическом заговоре и приговорили к расстрелу как врага народа.

В своих мемуарах Власик высказывает мысль, что убийства Кирова, Вячеслава Менжинского в 1934 году, Валериана Куйбышева в 1935 году и писателя Максима Горького в 1936 году, а также покушения на Сталина и Молотова были организованы правотроцкистским блоком и стали звеньями одной цепи. "Этот клубок удалось распутать и таким образом обезвредить врагов Советской власти", - констатирует генерал.

Напомним, что обстоятельства смерти Горького и его сына Максима Пешкова долгое время считались подозрительными, однако слухи об их убийстве так и не нашли подтверждения. На процессе 1938 года Ягоде было предъявлено обвинение в отравлении сына Горького. На допросах Ягода заявил, что Горький был убит по приказу Троцкого, а сына писателя он решил ликвидировать по личной инициативе.

Под давлением разнокалиберных "десталинизаторов" от "нанодемократа" Медведева до Млечина и правительственной комиссии по противодействию фальсификации истории под руководством ее бессменного главаря Сванидзе Федеральная служба охраны России рассекретила архив генерала-лейтенанта Николая Власика, в том числе его дневниковые, мемуарные записи. Власик более 20 лет был начальником личной охраны Сталина - с 1927-го по 1952 год. В 1946-м стал начальником Главного управления охраны Министерства госбезопасности СССР.

Рассекреченные документы по замыслу недотеп десталинизаторов должны были "высветить" пороки и алчность столь ненавидимого ими Генералиссимуса и подтвердить миф о несметных сокровищах вождя. Записки генерала, опубликованные «Комсомольской правдой», живописуют вождя не столько как государственного деятеля, сколько как конкретного человека со своими привычками и принципами, присущими ему в повседневной, скрытой от посторонних глаз жизни. Да иначе, наверное, и быть не могло: как один из самых близких к Сталину людей, Власик лучше других знал изнанку жизни Сталина. Изнанку в переносном и в прямом смысле. В смысле одежды.

Цитата: «Жил т. Сталин с семьей очень скромно, - сказано, в частности, в мемуарах. - Ходил он в старом, сильно потертом пальто. Я предложил Надежде Сергеевне (жена Сталина Надежда Аллилуева. - Прим. ред.) сшить ему новое пальто, но для этого надо было снять мерку или же взять старое пальто и сделать в мастерской точно такое. Мерку снять не удалось, так как он наотрез отказался, сказав, что новое пальто ему не нужно. Но пальто мы ему все же сшили» .

Читаешь и диву даешься. Неужели такое было возможно в нашей стране (СССР ведь тоже был нашей страной, нравится это кому это или нет), где власть испокон веку воспринимается, в первую голову, как источник личного обогащения, как основа личного счастья, как залог личного комфорта и процветания? И вдруг на тебе - человек, будучи на вершине власти, на самой маковке (генсеком ЦК партии Сталин стал еще в 1922 году) и не озабочен этим самым личным обогащением.

Даже от предложения пошить ему новое пальто отмахивается: в старом, мол, похожу. Да что там наша страна: во всей мировой истории трудно сыскать аналогичный пример, когда человек, обладающий такой безграничной, более чем монархической властью, был бы настолько равнодушен к лично-материальной стороне вопроса.

Исключительно благожелательный тон в отношении Сталина сохраняется на протяжении всего опубликованного ныне мемуарного повествования Власика. Генералиссимус предстает перед читателями не ангелом бескрылым, а скромным в быту, трудолюбивым и умным человеком.

Та часть аудитории, которая видит в Сталине только «усатого рябого людоеда», естественно, тут же разразилась насмешливо-едкими комментариями: дескать, строчил-то Власик свой опус при живом Сталине. Что же еще, мол, кроме угодливого славословия, мог написать этот «холуй», чья должность и самая жизнь зависели от воли Хозяина. Попробовал бы, дескать, генерал-охранник черкнуть что-нибудь неуважительное или пакостное - враз бы к стенке был поставлен. Или до конца дней своих жевал бы лагерный хлеб в заполярных широтах. Жевал бы зубами, сохранившимися у него после допросов. В общем, льстивое вранье все эти ваши рассекреченные архивы, и все тут. Такая вот логика. Ущербная, честно говоря.

Но вот увы и ах, теория лизоблюдства не выдерживает никакой критики. Генерал-лейтенант Власик в мае 1952 года был снят с должности начальника охраны Сталина и отправлен на Урал заместителем начальника исправительно-трудового лагеря. В декабре 1952-го, менее чем за три месяца до смерти Сталина, был арестован в связи с «делом врачей». В январе 1955-го был признан виновным в злоупотреблении служебным положением и приговорен к 10 годам ссылки. В силу Указа Президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1953 года об амнистии срок Власику был сокращен до пяти лет. В декабре 1956 года был помилован со снятием судимости. В воинском звании и наградах восстановлен не был. Так что свои воспоминания о "кровавом" тиране Власик написал уже п о с л е смерти Сталина, когда "культ личности" был "разоблачен" на 20 съезде…

Факт личной преданности Власика Сталину и возможный элемент субъективности, присутствующей в его записках, не означают, что написанное им - вранье. Не означают этого априори, как бы кому ни хотелось обратного. Субъективность - вообще неизбежная составляющая любых дневников и мемуаров, кем бы они ни были написаны.

Цитата: «Я был жестоко обижен Сталиным, - писал он в своих воспоминаниях. - За 25 лет безупречной работы, не имея ни одного взыскания, а только одни поощрения и награды, я был исключен из партии и брошен в тюрьму. За мою беспредельную преданность он (Сталин.) отдал меня в руки врагов. Но никогда, ни одной минуты, в каком бы состоянии я ни находился, каким бы издевательствам я ни подвергался, находясь в тюрьме, я не имел в своей душе зла на Сталина» .

Но субъективность - это оценочное свойство. А есть факты. Одним из таких фактов, свидетельствующих о личной скромности и непритязательности Сталина, является такой известный документ, как опись личного имущества вождя, составленная менее чем через час после его смерти на Ближней даче 5 марта 1953 года. В описи указаны: блокнот, записная книжка, общая тетрадь, курительные трубки, книги, китель белого цвета - 2 шт., китель серый - 2 шт., китель темно-зеленого цвета - 2 шт., брюки - 10, нижнее белье. "В спальне была обнаружена сберегательная книжка, в ней записано 900 рублей" (для сравнения: среднемесячная зарплата рабочих и служащих в стране тогда составляла около 700 рублей.).

Скептики всегда цепляются к фигурирующей в описи фразе «Другое имущество, принадлежащее товарищу Сталину, в опись не включалось» . И рассказывают о бесчисленном множестве роскошных дач и резиденций, которые Сталин-де понастроил для себя и своих близких и о которых с восторгом вспоминала, в частности, его дочь Светлана. Вот только о дворцах и сокровищах, которые после смерти вождя перешли в личное пользование его ближайших и не ближайших родственников, ничего не известно. Нету таких фактов.

Дачи и автомобили, которыми Сталин пользовался при жизни, после его смерти перешли на службу к другим госчиновникам. Некоторые из этих дач со временем стали санаториями. А что касается ближайших родственников Сталина, то его сын Василий умер через два года после освобождения из тюрьмы, где работал токарем.

А дочь Светлана, эмигрировавшая в 1967 году, за границей жила, главным образом, на деньги, заработанные писательством: интерес издателей к воспоминаниям дочери Сталина, понятно, был огромный. В этом смысле Сталин свою дочь обеспечил. Но только в этом смысле. Дипломат Семенов в своем дневнике записал со слов Михаила Шолохова, что Сталин как-то в узком кругу заметил, что не хочет строить дачу для дочери, потому что «дачу конфискуют на второй день после его смерти». Когда обиженные соратники «замахали руками», Сталин якобы сказал: «Вы первые и выступите против меня» .

В общем, так или иначе, но ничего нового и сенсационного о личной скромности генералиссимуса дневники Власика не сообщили.

Власик Николай Сидорович (1896, деревня Бобыничи Слонимского уезда Гродненской губернии - 1967). руководитель охраны И.В. Сталина, генерал-лейтенант (9.7.1945).

Родился в Барановичской области, белорус. Член РКП(б) с 1918 г. В органах ВЧК с 1919 г. В охране Сталина появился в 1931 г. по рекомендации В.Р. Менжинского (С. Аллилуева пишет, что Власик был телохранителем Сталина с 1919 г.). В 1938-1942 гг. - начальник 1-го отделения ГУГБ НКВД СССР, в 1941-1942 гг. - НКГБ-НКВД СССР. В 1942-1943 гг. - заместитель начальника 1-го отделения НКВД СССР. В 1943 г. - начальник 6-го управления НКГБ СССР и начальник 1-го отдела 6-го управления НКГБ СССР. В 1946 г. - уполномоченный МГБ СССР по Сочи-Гагринскому району; в 1946-1952 гг. - начальник Главного управления охраны МГБ СССР.

Награжден тремя орденами Ленина, четырьмя орденами Красного Знамени, орденом Кутузова I степени, медалями.

Власик дольше всех продержался в охране Сталина. Одновременно на его плечах лежали практически все бытовые проблемы главы государства. По существу, Власик был членом семьи Сталина. После смерти Н.С. Аллилуевой он был также воспитателем детей, организатором их досуга, хозяйственным и финансовым распорядителем. Дачные резиденции Сталина вместе со штатом охраны, горничных, экономок и поваров также подчинялись Власику. А их было много: дача в Кунцеве-Волынском, или «Ближняя дача» (в 1934-1953 гг. - основная резиденция Сталина,1 там он и скончался), дача в Горках-десятых (в 35 км от Москвы по Успенской дороге), старинная усадьба по Дмитровскому шоссе - Липки, дача в Семеновском (дом построен перед войной), дача в Зубалово-4 («Дальняя дача», «Зубалово»), 2 дача на озере Рица, или «Дача на Холодной речке» (в устье р. Лашупсе, впадающей в оз. Рица), три дачи в Сочи (одна - недалеко от Мацесты, другая - за Адлером, третья - не доезжая Гагры), дача в Боржоми (Лиаканский дворец), дача в Новом Афоне, дача в Цхалтубо, дача в Мюсерах (около Пицунды), дача в Кисловодске, дача в Крыму (в Мухолатке), дача на Валдае.

После Великой Отечественной войны три крымских дворца, в которых останавливались правительственные делегации союзных держав в 1945 г., также были «законсервированы» под такие дачи. Это - Лива-дийский дворец (бывший царский, где в начале 1920-х годов открыли санаторий для крестьян), Воронцовский в Алупке (где до войны находился музей), Юсуповский в Кореизе. Еще один бывший царский дворец - Массандровский (Александра III) тоже превратился в «государственную дачу».

Формально считалось, что там могут отдыхать все члены Политбюро, но обычно, кроме Сталина и изредка Жданова и Молотова,3 ими никто не пользовался. Тем не менее, на каждой из дач весь год жило большое количество прислуги, все содержалось в таком виде, как будто вождь постоянно здесь. Даже обед для Сталина и его возможных гостей готовился ежедневно и принимался по акту, независимо от того, будет ли кто его есть. Такой порядок играл известную конспиративную роль: никто не должен был знать, где сейчас Сталин и каковы его планы (Подъем. 1990. № 1. С. 16; Волобуев О., Кулешов С. Очищение. М., 1989. С. 96).

15 декабря 1952 г. Власик был арестован. Его обвинили в присвоении крупных сумм казенных денег и ценностей.4 Инициаторами ареста Власика считают Л. Берию и Г. Маленкова. Решением суда он был лишен генеральского звания и сослан на десять лет. Но по амнистии 27 марта 1953 г. срок Власику был сокращен до пяти лет, без поражения в правах. Умер в Москве.

Светлана Аллилуева характеризует любимца отца как «малограмотного, глупого, грубого» и чрезвычайно наглого сатрапа. При жизни Надежды Сергеевны (матери Светланы) Власика было не слышно и не видно, «он даже в дом не смел заходить»... Однако позже власть так развратила его, что «он стал диктовать деятелям культуры и искусства "вкусы товарища Сталина"... А деятели слушали и следовали этим советам. Ни один праздничный концерт в Большом театре или Георгиевском зале не проходил без санкции Власика». Светлана пытается убедить читателей в удивительной доверчивости и беспомощности отца против таких людей, как Власик. В то же время она не раз упоминает о редкой проницательности Сталина. Слабости и пороки Власика вождь действительно знал прекрасно. И все-таки он оставался при Сталине долгие годы, в то время как другие, честные и порядочные, впадали в немилость и изгонялись. Очевидно, именно власики его и устраивали (Самсонова В.Дочь Сталина. М., 1998. С. 175-177).

В годы перестройки, когда практически на всех людей из сталинского окружения в передовой советской прессе сыпался вал всевозможных обвинений, самая незавидная доля выпала генералу Власику. Многолетний глава охраны Сталина представал в этих материалах настоящим лакеем, обожавшим хозяина, цепным псом, готовым по его команде броситься на любого, жадным, мстительным и корыстылюбивым.

Среди тех, кто не жалел для Власика негативных эпитетов, была и дочь Сталина Светлана Аллилуева. А ведь телохранителю вождя в своё время пришлось стать практически главным воспитателем и для Светланы, и для Василия.

Николай Сидорович Власик провёл рядом со Сталиным четверть века, оберегая жизнь советского лидера. Без своего телохранителя вождь прожил меньше года.

От церковно-приходской школы до ВЧК

Николай Власик родился 22 мая 1896 года в Западной Белоруссии, в деревне Бобыничи, в бедной крестьянской семье. Мальчик рано потерял родителей и на хорошее образование рассчитывать не мог. После трёх классов церковно-приходской школы Николай поступил на работу. С 13 лет он трудился чернорабочим на стройке, потом каменщиком, затем — грузчиком на бумажной фабрике.

В марте 1915 года Власик был призван в армию и отправлен на фронт. Во время первой Мировой войны он служил в 167 Острожском пехотном полку, за храбрость в боях был отмечен Георгиевским крестом. После ранения Власика произвели в унтер-офицеры и назначили командиром взвода 251 пехотного полка, который размещался в Москве.

Во время Октябрьской революции Николай Власик, выходец из самых низов, со своим политическим выбором определился быстро: вместе с вверенным взводом он перешёл на сторону большевиков.

Сначала он служил в московской милиции, потом участвовал в Гражданской войне, был ранен под Царицыном. В сентябре 1919 года Власика направили в органы ВЧК, где он служил в центральном аппарате под началом самого Феликса Дзержинского.

Мастер охраны и быта

С мая 1926 года Николай Власик служил старшим уполномоченным Оперативного отделения ОГПУ.

Как вспоминал сам Власик, его работа в качестве телохранителя Сталина началась в 1927 году после ЧП в столице: в здание комендатуры на Лубянке была брошена бомба. Находившегося в отпуске оперативника отозвали и объявили: с этого момента на него возлагается охрана Особого отдела ВЧК, Кремля, членов правительства на дачах, прогулках. Особое внимание предписывалось уделить личной охране Иосифа Сталина.

Несмотря на печальную историю покушения на Ленина, к 1927 году охрана первых лиц государства в СССР не отличалась особой тщательностью.

Сталина сопровождал лишь один охранник: литовец Юсис. Ещё более Власик был удивлён, когда они прибыли на дачу, где обычно Сталин проводил выходные. На даче жил один комендант, не было ни белья, ни посуды, а питался вождь бутербродами, привезёнными из Москвы.

Как и все белорусские крестьяне, Николай Сидорович Власик был человеком основательным и домовитым. Он взялся не только за охрану, но и за обустройство быта Сталина.

Вождь, привыкший к аскетизму, поначалу к нововведениям нового телохранителя отнёсся скептически. Но Власик был настойчив: на даче появились повариха и уборщица, из ближайшего совхоза были налажены поставки продуктов. В тот момент на даче не было даже телефонной связи с Москвой, и появилась она стараниями Власика.

Со временем Власик создал целую систему дач в Подмосковье и на юге, где вышколенный персонал был готов в любой момент к приёму советского лидера. О том, что эти объекты охранялись самым тщательным образом, и говорить не стоит.

Система охраны важных правительственных объектов существовала и до Власика, но он стал разработчиком мер безопасности для первого лица государства во время его поездок по стране, официальных мероприятий, международных встреч.

Телохранитель Сталина придумал систему, согласно которой первое лицо и сопровождающие его люди перемещаются в кавалькаде одинаковых автомобилей, и лишь сотрудники личной охраны знают, в какой из них едет вождь. Впоследствии такая схема спасла жизнь Леониду Брежневу, на которого было совершено покушение в 1969 году.

Незаменимый и особо доверенный человек

Уже через несколько лет Власик превратился для Сталина в незаменимого и особо доверенного человека. После смерти Надежды Аллилуевой Сталин возложил на своего телохранителя заботы о детях: Светлане, Василии и приёмном сыне Артёме Сергееве.

Николай Сидорович не был педагогом, но старался, как мог. Если Светлана и Артём не доставляли ему особых хлопот, то Василий с детства был неуправляемым. Власик, зная, что Сталин спуску детям не даёт, старался по мере возможности смягчать грехи Василия в докладах отцу.

Но с годами «шалости» становились всё серьёзнее, и роль «громоотвода» Власику становилось играть всё сложнее.

Светлана и Артём, став взрослыми, писали о своём «гувернёре» по-разному. Дочь Сталина в «Двадцати письмах другу» так характеризовала Власика: «Он возглавлял всю охрану отца, считал себя чуть ли не ближайшим человеком к нему, будучи сам невероятно малограмотным, грубым, глупым, но вельможным…»

«У него вся жизнь была работа, и он жил около Сталина»

Артём Сергеев в «Беседах о Сталине» высказывался иначе: «Основной обязанностью его было обеспечение безопасности Сталина. Труд этот был нечеловеческий. Всегда ответственность головой, всегда жизнь на острие. Он прекрасно знал и друзей, и недругов Сталина… Что у Власика вообще была за работа? Это была работа день и ночь, не было 6-8-часового рабочего дня. У него вся жизнь была работа, и он жил около Сталина. Рядом с комнатой Сталина была комната Власика…»

За десять-пятнадцать лет Николай Власик из обычного телохранителя превратился в генерала, возглавляющего огромную структуру, отвечающую не только за безопасность, но и за быт первых лиц государства.

В годы войны на плечи Власика легла эвакуация из Москвы правительства, членов дипкорпуса и наркоматов. Необходимо было не только доставить их в Куйбышев, но и разместить, обустроить на новом месте, продумать вопросы безопасности. Эвакуация тела Ленина из Москвы — также задача, которую выполнял Власик. Он же отвечал и за безопасность на параде на Красной площади 7 ноября 1941 года.

Покушение в Гаграх

За все годы, что Власик отвечал за жизнь Сталина, с его головы не упал ни один волос. При этом сам глава охраны вождя, судя по его воспоминаниям, к угрозе покушения относился весьма серьёзно. Даже на склоне лет он был уверен, что троцкистские группы готовили убийство Сталина.

В 1935 году Власику действительно пришлось прикрывать вождя от пуль. Во время прогулки на катере в районе Гагр с берега по ним был открыт огонь. Телохранитель закрыл Сталина своим телом, но повезло обоим: пули их не задели. Катер вышел из зоны обстрела.

Власик считал это настоящим покушением, а его противники позднее полагали, что всё это было постановкой. Судя по обстоятельствам, произошло недоразумение. Пограничников не известили о прогулке Сталина на катере, и они приняли его за нарушителя.

Злоупотребление коровами?

В годы Великой Отечественной войны Власик отвечал за обеспечение безопасности на конференциях глав стран-участниц антигитлеровской коалиции и со своей задачей справился блестяще. За успешное проведение конференции в Тегеране Власик был награждён орденом Ленина, за Крымскую конференцию — орденом Кутузова I степени, за Потсдамскую — ещё одним орденом Ленина.

Но Потсдамская конференция стала поводом для обвинений в присвоении имущества: утверждалось, что после её завершения Власик вывез из Германии различные ценности, в том числе лошадь, двух коров и одного быка. Впоследствии данный факт приводили как пример неуёмной жадности сталинского телохранителя.

Сам Власик воспоминал, что у этой истории была совсем другая подоплёка. В 1941 году его родную деревню Бобыничи захватили немцы. Дом, в котором жила сестра, сожгли, полдеревни расстреляли, старшую дочь сестры угнали на работы в Германию, корову и лошадь забрали. Сестра с мужем ушли в партизаны, а после освобождения Белоруссии вернулись в родную деревню, от которой мало что осталось. Телохранитель Сталина привёз скотину из Германии для близких.

Было ли это злоупотреблением? Если подходить со строгой меркой, то, пожалуй, да. Однако Сталин, когда ему впервые доложили об этом случае, резко приказал дальнейшее расследование прекратить.

Опала

В 1946 году генерал-лейтенант Николай Власик стал главой Главного управления охраны: ведомства с годовым бюджетом в 170 миллионов рублей и многотысячным штатом.

Он не вёл борьбы за власть, но при этом нажил огромное количество врагов. Будучи слишком близко к Сталину, Власик имел возможность влиять на отношение вождя к той или иной персоне, решал, кто получит более широкий доступ к первому лицу, а кому в такой возможности будет отказано.

Очень многие высокопоставленные лица из руководства страны страстно хотели избавиться от Власика. Компромат на сталинского телохранителя собирали скрупулёзно, по капле подтачивая доверие вождя к нему.

В 1948 году был арестован комендант так называемой «Ближней дачи» Федосеев, который дал показания о том, что Власик намеревался отравить Сталина. Но вождь опять не воспринял это обвинение всерьёз: если бы у телохранителя были подобные намерения, реализовать свои планы он мог давным-давно.

В 1952 году по решению Политбюро была создана комиссия по проверке деятельности ГУО МГБ СССР. На сей раз всплыли крайне неприятные факты, выглядящие вполне правдоподобно. Охранники и персонал спецдач, которые неделями пустовали, устраивали там настоящие оргии, расхищали продукты и дорогие напитки. Позднее нашлись свидетели, которые уверяли, что и сам Власик был не прочь расслабиться таким образом.

29 апреля 1952 года на основании этих материалов Николай Власик был снят с должности и отправлен на Урал, в город Асбест, заместителем начальника Баженовского исправительно-трудового лагеря МВД СССР.

«Сожительствовал с женщинами и распивал спиртное в свободное от службы время»

Почему Сталин вдруг отступился от человека, честно служившего ему 25 лет? Возможно, всему виной была обострившаяся у вождя в последние годы подозрительность. Не исключено, что Сталин счёл растрату госсредств на пьяный разгул слишком серьёзным прегрешением. Есть и третье предположение. Известно, что советский лидер в этот период стал продвигать молодых руководителей, а бывшим соратникам открыто говорил: «Пора вас менять». Быть может, Сталин счёл, что пришло время заменить и Власика.

Как бы то ни было, но для бывшего главы сталинской охраны наступили очень тяжёлые времена.

В декабре 1952 года его арестовали в связи с «делом врачей». В вину ему поставили то, что заявления Лидии Тимашук, обвинившей профессоров, лечивших первых лиц государства, во вредительстве, он оставил без внимания.

Сам Власик в воспоминаниях писал, что никаких оснований верить Тимашук не было: «Никаких данных, порочащих профессоров, не было, о чём я и доложил Сталину».

В тюрьме Власика допрашивали с пристрастием на протяжении нескольких месяцев. Для человека, которому было уже далеко за 50, опальный телохранитель держался стойко. Готов был признать «моральное разложение» и даже растрату средств, но не заговор и шпионаж. «Я действительно сожительствовал со многими женщинами, распивал спиртное с ними и художником Стенбергом, но всё это происходило за счёт моего личного здоровья и в свободное от службы время», — так звучали его показания.

Мог ли Власик продлить жизнь вождя?

5 марта 1953 года не стало Иосифа Сталина. Если даже отбросить сомнительную версию об убийстве вождя, Власик, оставайся он на своём посту, вполне мог бы продлить ему жизнь. Когда вождю стало плохо на Ближней даче, он в течение нескольких часов лежал на полу своей комнаты без помощи: охрана не решалась входить в сталинские покои. Нет сомнений, что Власик такого бы не допустил.

После кончины вождя «дело врачей» закрыли. Всех его фигурантов освободили, кроме Николая Власика. Не принёс ему свободы и крах Лаврентия Берии в июне 1953 года.

В январе 1955 года Военная коллегия Верховного суда СССР признала Николая Власика виновным в злоупотреблении служебным положением при особо отягчающих обстоятельствах, приговорив по ст. 193-17 п. «б» УК РСФСР к 10 годам ссылки, лишению генеральского звания и государственных наград. В марте 1955 года срок Власику сократили до 5 лет. Отбывать наказание отправили в Красноярск.

Постановлением Президиума Верховного Совета СССР от 15 декабря 1956 года Власик был помилован со снятием судимости, но в воинском звании и наградах восстановлен не был.

«Ни одной минуты я не имел в своей душе зла на Сталина»

Он вернулся в Москву, где у него почти ничего не осталось: имущество конфисковали, отдельную квартиру превратили в коммунальную. Власик обивал пороги кабинетов, писал руководителям партии и правительства, просил о реабилитации и восстановлении в партии, но везде получал отказ.

Тайком он начал надиктовывать мемуары, в которых рассказывал о том, как видел свою жизнь, почему совершал те или иные поступки, как относился к Сталину.

«После смерти Сталина появилось такое выражение, как „культ личности“… Если человек — руководитель своими делами заслуживает любовь и уважение окружающих, что в этом дурного… Народ любил и уважал Сталина. Он олицетворял собой страну, которую вёл к процветанию и победам, — писал Николай Власик. — Под его руководством было сделано немало хорошего, и народ это видел. Он пользовался огромным авторитетом. Я знал его очень близко… И я утверждаю, что он жил только интересами страны, интересами своего народа».

«Легко обвинить человека во всех смертных грехах, когда он мёртв и не может ни оправдаться, ни защититься. Почему же при жизни никто не решился указать ему на его ошибки? Что же мешало? Страх? Или не было этих ошибок, на которые надо было указывать?

Уж на что был грозен царь Иван IV, а находились люди, которым дорога была родина, которые, не боясь смерти, указывали ему на его ошибки. Или перевелись на Руси смелые люди?» — так считал сталинский телохранитель.

Поводя итог мемуарам и всей своей жизни в целом, Власик писал: «Не имея ни одного взыскания, а только одни поощрения и награды, я был исключён из партии и брошен в тюрьму.

Но никогда, ни одной минуты, в каком бы состоянии я ни находился, каким бы издевательствам я ни подвергался, находясь в тюрьме, я не имел в своей душе зла на Сталина. Я прекрасно понимал, какая была создана вокруг него обстановка в последние годы его жизни. Как ему было трудно. Он был старым, больным, одиноким человеком… Он был и остаётся для меня самым дорогим человеком, и никакая клевета не может поколебать то чувство любви и глубочайшего уважения, которые я всегда питал к этому замечательному человеку. Он олицетворял для меня всё светлое и дорогое в моей жизни — партию, родину и мой народ».

Посмертно реабилитированный

Николай Сидорович Власик умер 18 июня 1967 года. Архив его был изъят и засекречен. Лишь в 2011 году Федеральная служба охраны рассекретила записки человека, который, по сути, стоял у истоков её создания.

Близкие Власика неоднократно делали попытки добиться его реабилитации. После нескольких отказов 28 июня 2000 года постановлением Президиума Верховного Суда России приговор 1955 года был отменён, а уголовное дело прекращено «за отсутствием состава преступления».(